Чародейка из Вавилона
Шрифт:
Сейчас кофе остынет, и даже план с обливанием этой сухой карги утратит свою актуальность.
Я открыла рот для следующего остроумного ответа, когда ожил коммуникатор на МОЕМ столе.
– Рина, зайдите ко мне.
Сердце замерло и подпрыгнуло, как будто волшебная пружина отправила его прямиком до небес.
Я улыбнулась и выразительно посмотрела на Жанну.
Запредельная концентрация осуждения скукожила ее лицо до состояния куриной жопки. Она отступила.
Вот так-то, тетя Жанна. Никому не нужны твои отчеты.
Не переставая улыбаться, я толкнула
Глава 13. Амулет Шарма
Талий Джонас изучал какие-то бумаги и слегка кивнул, когда я вошла.
При свете поздних сумерек, приглушенном тонкими шторами, его лицо на самом деле казалось непривычно уставшим. Я поставила перед ним чушку, и аромат кофе смешался с едва уловимым запахом его парфюма – и села на ближайшее место за столом для совещаний.
С минуту он не отрывался от документов, а я неподвижно ждала, как и подобает хорошему секретарю. Чтобы не разглядывать его слишком уж откровенно, я пробежалась глазами по горшкам с цветами, которые на днях «поливала», а когда вновь взглянула на Талия Джонаса, оказалось, что его льдисто-голубые глаза внимательно следят за мной. Бумаги лежали на столе тонкой ровной стопкой.
– Как ваши дела, Рина?
Негромкий голос пробирал до мурашек.
Несмотря на это, я все же сумела сообразить, что вопрос был не о МОИХ делах.
И была готова к этому разговору – даже тезисно составила речь, о чем и как рассказать. Но теперь все равно было нелегко.
Во-первых, нелегко признаваться Талию Джонасу, что Вадя, вероятнее всего, страдает от некоего расстройства. Но с другой стороны – ему нужна помощь, тем более, если это расстройство результат какого-нибудь проклятия.
Во-вторых, нелегко нарушать обещание ничего не рассказывать, которое я дала Ваде. Но с другой стороны, его безопасность и здоровье важнее нашей дружбы, которая несомненно даст трещину, если он узнает об этом разговоре.
– Я поговорила с Вадей и выяснила, что с ним происходит, – сказала я. Талий Джонас молча ждал продолжения, не сводя с меня внимательного взгляда. Я вдохнула побольше воздуха. – Вадя абсолютно уверен, что общается с двойником из прошлого.
Взгляд прозрачно-голубых глаз остекленел.
Я выждала с полминуты и хотела было поделиться подробностями, когда он совершенно внезапно спросил:
– Из какого года?
Абсолютно спокойно. Без тревоги. Без каких-либо уточнений.
– Что? – я заморгала и от удивления мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, о чем вопрос, и припомнить подробности. – Кажется, две тысяча двенадцатый.
Он кивнул, будто такого ответа и ждал.
– Возраст двойника?
– Как Вадя.
Он чуть приподнял брови и сложил пальцы домиком.
– Интересно.
Серьезно? Интересно? Да это странно и тревожаще! Никак не интересно!
– Что он об этом думает? – в свою очередь продолжил Талий Джонас.
– Он думает, что его двойник реален, – мрачно сказала я. Мне совсем не нравилась реакция Талия Джонаса. Она мне была совершенно НЕПОНЯТНА. – Еще, что время нелинейно.
Еще, что дикие такие же люди, как мы, из поразившего лично меня. Но это не относилось к теме, и не стоило знать Талию Джонасу.
– Они проводили тесты?
Они?! Он тоже говорит так, будто Вадя-два реален.
– Да.
Он хмыкнул, глядя перед собой.
– Что еще?
– Еще что прошлое его двойника и нормальное прошлое отличаются.
– Еще что-нибудь?
На языке вертелось, что его, Талия Джонаса, в том иллюзорном прошлом арестовали, но я не могла этого сказать.
– Еще Вадю очень интересует Пик Возрождения.
И вот тут на его лице впервые проступило беспокойство. Что? Почему его не тревожит Вадино расстройство, но тревожит, что тот интересуется Пиком?
– Что он хочет знать о Пике? – тихо спросил он.
– Он и сам не знает.
Талий Джонас помрачнел.
– Он не рассказывал, что натолкнуло его на мысли о Пике?
– Нет. Он избегает этой темы.
– Он просил вас о помощи?
Обожемой, что ответить?
– Да, – легко призналась я, не уточняя деталей поисков. – Я поискала… в базе. Но ничего любопытного не нашла.
Он кивнул и надолго замолчал, погрузившись в свои мысли.
– Между прочим, по словам Вадиного двойника вас там арестовали, – не сдержалась я в надежде, что это вернет его из размышлений. У меня были свои мысли о связи этой нелепой выдумки и теориями психоанализа о подсознании и всем таком – я все же нашла в домашней библиотеке пару книг на тему душевного здоровья. И, судя по всему, все эти фантазии сигналили о трудностях в отношениях с отцом. Впрочем, я не разобралась досконально, и делиться своими выводами не собиралась – но Талий Джонас должен был сам насторожиться. Или нет?
Талий Джонас лишь кивнул. Он не удивился, не возмутился – он не обратил вообще никакого внимания на эту информацию, как будто… был в курсе.
Это пугало.
Или пропустил мимо ушей, или его и правда в прошлом арестовывали, или…
Не хочу даже думать. Это все не может быть правдой.
Талий Джонас вынырнул из своей отрешенной задумчивости и посмотрел на меня.
– Спасибо, Рина. Ваши сведения бесценны, – тихо проговорил он.
– Что вы теперь будете делать? – вырвался у меня совершенно бестактный вопрос. Талий Джонас, очевидно, тоже счел его таким, потому что поднял брови. Но я не могла остаться без ответа. Я… подставила Вадю, выдала его тайну, и если сейчас по моей вине у него будут неприятности… – С Вадей.
Талий Джонас посмотрел в окно на вечернее розовое небо, переливчатое под Куполом, и… коротко улыбнулся.
– Ничего.
Что?
Почему?
Разве ему не требуется… определенного рода помощь?
Я ничего этого не спросила.
Но, черт возьми…
Или он просто не собирается посвящать меня в свои планы. Ну, конечно.
Стало немного обидно, но хотя бы ясно, почему он так ответил.
– Я за него беспокоюсь, – все же сказала я. Пришло запоздалое чувство вины и страх: ЧТО Талий Джонас сделает с Вадей?