Чародейка. Власть в наследство.
Шрифт:
— Тогда используй магию сразу… раз все равно без нее не обойтись.
— Как скажешь, — Къяра приподняла и вытянула вперед руку, и тут же конунг рухнул на пол. Тело его подергивалось, а глаза закатились. Минут через двадцать, Къяра тряхнула кистью руки и опустила ее. Тело конунга перестали сотрясать конвульсии, и вскоре он открыл глаза, пошевелился и, с трудом приподнявшись, пошатываясь вновь встал на колени.
— Владетельница, — еле ворочая языком, проговорил он, — когда я говорил, что готов принять любое наказание, я и не предполагал,
— Понравилось?
— Не то слово… — конунг облизнул пересохшие губы, — я теперь понял, что означают слова "невыносимая боль".
— Но ты же вынес… я знала, когда надо остановиться. Вставай.
— Не могу, Владетельница… — конунг осторожно покачал головой, боясь растревожить боль, еще стучавшую в его висках, — голова раскалывается, в глазах темнеет, и ноги не держат, я уж лучше так постою…
— Вставай, вставай. Сейчас все пройдет, — усмехнулась Къяра, — а через пять минут, и думать об этом забудешь.
— Вот это вряд ли… такие ощущения не забываются, — конунг медленно поднялся. Боль, как и сказала Владетельница, исчезала, и он начал обретать прежнюю уверенность движений.
— Считаешь, что я наказала тебя слишком сурово?
— Нет, ты наказала даже мало, особенно учитывая то, что пришлось вынести тебе… Ведь это произошло потому, что я позволил заморским магам захватить порт… Так?
— Так. Но про что пришлось вынести мне, тебе лучше забыть, если не хочешь остаться без языка, я тебя уже предупреждала…
— Я понял.
— Это хорошо… и было бы еще лучше, если бы понял, что следующую выходку подобную той, за что наказала, я не прощу и найду тебе замену, как бы сложно это не было.
— И это понял тоже.
— Замечательно. А теперь я бы хотела услышать от тебя подробный доклад о наших потерях и о том, что тебе удалось сделать за прошедшие три дня.
— Мы потеряли несколько тысяч воинов, двадцать сотников и трех тысячников. Все с почестями погребены. Всех раненых ты излечила. Потоплен, как ты знаешь, наш флагман и шесть кораблей береговой охраны. Однако, после того как ты обездвижила всех противников, мы захватили и привели в порт все восемь заморских кораблей. И еще пленили около трех тысяч человек. Все военачальники в темнице ждут твоего суда, простые воины клеймлены и порабощены. Стену порта и все разрушения восстанавливают.
— Ну что ж… нам удалось минимизировать потери… Хотя их могло бы и не быть вовсе, как ты должен был уже догадаться, — холодно произнесла Къяра.
— Да, я уже все понял и раскаиваюсь, Владетельница.
— Теперь надо думать, что делать с потерями наших военачальников… У тебя есть на примете достойная замена?
— Пока нет, но найдем… Молодых воинов много, подберу кого-нибудь. Опыта у них конечно маловато, но ничего наберутся…
— Значит так. Подбираешь мне двадцать пять молодых, перспективных воинов не старше восемнадцати от силы двадцати лет… Я заберу их месяца на три или больше и уйду с ними… Верну, конечно, не всех, но кто вернется, станет достойной сменой.
— Владетельница, ты хочешь больше чем на три месяца оставить предел?
— Ты же раньше как-то справлялся сам… Вот и сейчас справишься. К тому же, как я поняла, тебе даже нравится принимать самостоятельные решения.
— Может, наконец, простишь? Я уже понял, что был неправ, да и ты уже наказала… Или и дальше попрекать будешь?
— Больше не буду. Однако решения тебе действительно ближайшее время придется принимать самому. Если же что-то случиться, что потребует моего безотлагательного присутствия, оставлю тебе кольцо. Переоденешь его на другую руку, и я появлюсь…
— А что мне делать с плененными заморскими военачальниками?
— Пока ничего… Пусть посидят в темнице. Сейчас более важно наше войско восстановить. Вернусь, разберусь и с ними. Еще вопросы есть?
— Тебе не надо сейчас тренировать и учить воинов… Тебе стоит еще немного отдохнуть. Подожди хотя бы месяц, — печально глядя на нее, проговорил Раннег.
Къяра резко встала и со всего размаха ребром ладони ударила его по губам.
— Ты забываешься! Ты с кем разговариваешь? Со своей женщиной в опочивальне?
— Владетельница, прости, — конунг опустился на колени и облизнул кровь с разбитых губ, — но ты действительно не в лучшем состоянии…
Раннег понимал, что его последние слова сейчас вызовут новую вспышку гнева, но все равно не смог сдержаться. К Владетельнице, в душе, он давно уже относился как дорогой лично для него женщине… Только общение с ней доставляло ему несказанную радость, и он дорожил ею. Это чувство усилилось особенно после того, как его нежелание отдавать ей диадему, чуть не погубило ее.
— Ты не понял, что я не потерплю подобных вольностей в обращении?
— Можешь наказывать, Владетельница, но это правда.
— Заткнись! — Къяра еще раз сильно ударила конунга по лицу, — То, что я сказала, это приказ, и он не обсуждается!
— Подожди хотя бы несколько недель… на тебе лица еще нет.
— Ты так и не понял? Это приказ! Ты споришь с моим приказом? — Къяра жестко схватила конунга за подбородок, приподняла его голову и заглянула ему в глаза.
Конунг вздрогнул, сжал зубы, но взгляд не отвел. Къяра усилила воздействие.
— Можешь даже убить, — хрипло, с трудом проговорил он, — но я все равно останусь при своем мнении.
— Да оставайся! — раздраженно произнесла Къяра и, убрав морок, оттолкнула голову конунга, так что он пошатнулся, — только держи его при себе. А еще раз рот откроешь по этому поводу, язык вырву. И чтоб завтра с утра двадцать пять воинов, на конях, готовых к походу стояли у моего дворца. Не сделаешь, накажу публично. Все! Иди.
— Да, Владетельница, — подавленно произнес конунг, поднялся с колен и вышел, спорить с ней и дальше он не решился.