Чародейка
Шрифт:
Не было ни статуи-женщины. Не матери. Только она и идол.
Сорвав покрывало, Джайна бегом устремилась назад, не слушая взволнованных голосов сопровождающих жриц.
Взлетев в седло, пустила жеребца вскачь, - передвигаться в палантине, со скоростью улитки, в том смятенном состоянии, в котором она пребывала, Джайна сейчас оказалась не в состоянии.
Придворные встретили невесту будущего властелина осуждающими любопытными взглядами.
Промелькнув кометой по дворцу, Серебряная Тигрица заперлась в комнате.
Итак, чтобы там не означал увиденный
Кошки хранят рубежи между мертвыми и живыми? Очень старая, почти забытая легенда. О древних-древних временах, когда земля была единым целым, а люди - юными и дикими. Мир ещё не знал ни метаморфов, ни нифилимов, ни орков, ни демонов. Боги только-только успели покинуть сотворенный мир, оставив хранителями и посредниками между собой и остальными народами дивов.
Но дивы не желали «хранить». Дивы хотели «владеть». Горделивые, высокомерные, всемогущие дивы оказались просто находкой для пронырливых хитрых демонов. Эти твари легко смогли одурачить совершенный, но по-своему наивный «ночной народ». В результате старый миропорядок, установленный Творцами, рухнул. Материк, бывший некогда единым целым, раскололся на части. Волны залили плодородные земли. Орды, полчища демонов, бесов и нечисти получили возможность попасть в некогда недоступный им мир.
Хранители Вышнего Закона чтобы поддержать равновесие сил, создали расу людей-кошек, способных латать дыры в ткани бытия, закрывать проходы между мирами.
Все это только легенды, старые, древние, пыльные. Не могут же боги всерьез от неё хотеть, чтобы, уступив Рая Горивэе, она вернулась к отцу, и хранила названные рубежи?
Тяжелая дверь чуть не слетела с петель под ударами. Рай ворвался в комнату Джайны.
Пальцы жениха больно сомкнулись на тонких девичьих предплечьях, черные глаза мерцали красными угольками, отражая жар камина.
– Что ты видела?
– Мертвых.
Рай оскалил зубы в недоброй улыбке:
– Призраки так сильно напугали тебя, моя кроткая хищница, что ты похитила лошадь у отцовского казначея?
Джайна твердо встретила его взгляд.
– Боги не дали благословления на наш брак. Пусти. – Попыталась Тигрица высвободиться от удерживающих её рук.
– Ты делаешь мне больно.
Рай засмеялся, разжимая пальцы:
– Какая ерунда! Стоит ли из-за этого волноваться?
Джайна покачала головой:
– Боги отказались дать благословление на наш союз. Мне будет лучше вернуться к отцу.
– С ума сошла?! – Ужаснулся Рай. – Это же какой скандал?
– Скандал?! – Взвилась Джайна. – Скандал - все, что тебя волнует?
Рай неторопливо поправил черное кружево на манжетах.
– Ты ведешь себя, как дикарка. Впрочем, учитывая твою сущность, тебя, наверное, нельзя упрекать за это. Сколько бы мертвых тебе не пригрезилось, какие бы откровения не произошли - нельзя демонстрировать свое состояние черни. Ты – будущая королева.
Небрежно чмокнув девушку в лоб, Рай решительно удалился.
Джайне оставалось лишь смотреть ему вслед.
В душе кипели страсти: обида, досада, горечь, гнев и надежда. Подспудно тлел страх: боги правы – ей никогда не приручить этого жеребца.
На душе было тяжело. И солнце напрасно золотистым квадратом стелилось к ногам.
Глава 5
Охота
У людей много странных, непонятных развлечений. Например - охота.
– Мне казалось, про охоту не я тебе – ты мне должна рассказывать. Что же ещё делают оборотни, перекидываясь, как не настигают добычу?
– Любопытничал Рай.
– Я как-то пыталась объяснить: при смене ипостаси меняется только тело, - но не дух и не суть. В звериной шкуре я не более кровожадна, чем теперь.
Рай сверкнул зубами в хищной улыбке:
– Жажду увидеть тебя в облике тигрицы.
***
« Дорогая Горивэя!
Нет дня, чтобы я тысячу раз не вспоминала тебя, отца, Синий Лес.
Почему ты не отвечаешь мне, любовь моя? На что сердишься? Я так одинока, как только можно вообразить. Будущие подданные ненавидят все, что не способны понять. Я – не человек и в их глазах одним этим - чудовище.
В людских городах нет воздуха, нет деревьев. Камень, экипажи, обилие острых неприятных запахов преследуют и днем, и ночью. Иногда начинает казаться, что я похоронена заживо; что душа моя загнивает. Мечты, словно птицы со связанными крыльями, вынуждены бесплодно глядеть в небо. Тело и душа - в клетке.
Ты нужна мне, Вэя! Не томи враждой. Меня не за что наказывать! Напиши хотя бы пару строк.
Любящая тебя
Джайна».
***
За ужином Серебреная Тигрица вынужденно наблюдала ставшую почти привычной, картину: напивающийся в стельку Рай, подхалимы-дружки и наглые, вызывающие шлюхи.
Вино, разлитое между раскуроченными кушаньями: молочный поросенок, чью голову ещё украшали остатки печеных яблок; щука, запеченная в кляре; салаты, маринованные грибы и огурцы. Вазы с фруктами: яблоки, груши, экзотические марципаны, пышные гроздья винограда, ровные упругие градины черешен.
Девица с распущенными волосами, в алом бархатном платье, соскальзывающем с плеч, взобралась к Раю на колени. Пьяно сверкая глянцевыми маслинными глазами, тот одной рукой поглаживал туго охваченный корсетом гибкий стан, а второй закинул крупную черешню себе в рот, зажимая между зубами. Ягода задорно и недобро подмигивала, поймав отблеск свечей.
Девушка склонилась к влажным от вина и сока мужским губам.
По небу неторопливо поднималась полная луна, приближаясь к своему ночному зениту. Холодный свет не мог проникнуть в комнату, согретую желтым пламенем восковых свечей. Метаморф ощущала тонкий аромат Зова.