Чародольский браслет (Быть ведьмой)

Щерба Наталья Васильевна

Невольно Татьяна вспомнила горячий поцелуй, свидетельницей которого стала, и тоже расстроилась. К счастью, пора было укладываться спать, и девчонки разошлись по комнатам – Таня направилась в спальню, а подружка вновь устроилась на диване в гостиной. Вскоре послышалось легкое посвистывание носом – Даша заснула.

Выждав еще какое-то время для верности, Татьяна тихонько поднялась с постели, быстро собрала нехитрые вещи: паспорт, расческу, кое-что из белья, половину оставшихся денег… С трудом закрывая потолстевшую сумку на магнитную застежку, девушка лихорадочно раздумывала,

что же написать Даше: убегаю? ухожу? смываюсь, потому что так надо?

Она прокралась в коридор, не спеша обулась, поправила волосы, оттягивая момент написания записки. Все-таки она поступает нечестно, оставляя подругу совсем одну. Ведь Дашу будут расспрашивать о Тане, еще как будут…

И тогда позвонили в дверь.

– Кто там? – хрипло прошептала девушка, пугаясь собственного голоса.

Но ее услышали.

– Откройте, – попросил мягкий баритон, который она сразу узнала. – И ничего не бойтесь.

Укоряя себя за неосторожность, девушка покорно повернула ключ в замке, справедливо полагая, что от старшего Вордака ей все равно не скрыться, даже через окно не успеет вылететь.

На пороге действительно стоял он – спокойный, собранный, одетый в неизменный деловой костюм.

– Можно?

– Заходите… – Татьяна совершенно растерялась.

Вордак вошел, разулся, оставшись в черных носках, и мягкой, кошачьей походкой проследовал на кухню.

Все эти манипуляции произвели на девушку сильное впечатление. Уважаемый и могущественный колдун, владеющий настоящим замком, пришел в ее маленькую квартиру и ведет себя как обычный смертный? А Лешка еще утверждал, что его отец никогда не соизволит прийти к ней самолично… Выходит, причина для столь позднего визита весьма серьезная.

У Татьяны все похолодело внутри, но она прошла в кухню за своим гостем и даже постаралась принять равнодушный вид.

– Чаю? – спросила она, чувствуя себя донельзя неловко.

– Если можно, кофе, – вкрадчиво попросил Мстислав Вордак. – У вас есть арабика?

Девушка машинально кивнула: кофе у нее дома был всегда. Может, не такой хороший, как вордаковский, но после инцидента с нарисованным грибным супом не хотелось больше экспериментировать с приманиванием. Тем более сегодня Даша рассказала ей, что в городе запрещено пользоваться выманивающим волшебством. Разве что по своим каналам, как делал Лешка, то есть перетаскиванием вещей из собственного дома.

Пока Таня варила кофе, Вордак с интересом разглядывал кухонную утварь. Девушка терпеливо ожидала, когда же гость начнет разговор.

– Как вы уже догадались, госпожа Окрайчик, Алексей передал мне ваше приглашение, – наконец вежливо произнес он. – Я слышал, что у вас произошел небольшой конфликт? – Он глянул на ее забинтованное запястье.

– Да что вы, ерунда, – не сдержалась Таня. – Мелочи жизни.

– Ваш сарказм понятен, – покивал Вордак. – Конечно, это совсем не мелочи. – Он встал и мягким жестом взял Таню за руку: – Вы позволите?

Девушка кивнула, чувствуя, что начинает слабеть от прикосновения его пальцев. Между тем Вордак с едва заметным нажимом провел ладонью по бинту, и тот нехотя пропал, обнажая спекшийся рубец,

наспех замазанный зеленкой. После чего еще раз провел подушечками пальцев по всей руке, впрочем, не касаясь браслета: девушка почувствовала небольшое покалывание, жжение… рубец начал съеживаться, уменьшаться, пока вовсе не исчез.

– Вот это да! Спасибо…

Вордак коротко кивнул, вновь уселся на табуретку и даже облокотился рукой о стол, по всей видимости, ожидая кофе. Но пока Таня лихорадочно искала чистые маленькие чашки, вода в турке закипела и пролилась на варочную панель.

– Давайте лучше я, – с легкой улыбкой произнес гость и щелчком пальцев материализовал на клетчатой скатерти хорошо знакомые Татьяне золотые чашки. Неудачливая хозяйка уныло опустилась на табуретку. Вордаковский кофе, как всегда, пах изумительно.

Несколько минут они молча наслаждались напитком.

– Итак, – начал Вордак, – вы собрались бежать.

От столь точной характеристики ее состояния Татьяна чуть не поперхнулась.

– Да нет, конечно… – слабо запротестовала она. – С чего вы взяли?

– Мне кажется, между нами возникли небольшие недоразумения, – продолжил Вордак и снова взял девушку за руку, едва прикасаясь подушечками пальцев к ее коже. Взгляд его черных глаз проникал в самую душу, хотелось раствориться в нем навсегда.

– В связи с этим я хотел бы сделать вам подарок…

Пальцы Вордака вновь проскользнули по ее коже, и Таня ощутила в своей ладони кусок плотной бумаги. Недоумевая, она еле оторвалась от созерцания волнующе-притягательных глаз гостя и увидела, что держит открытку. Вернее, если верить надписи, приглашение. Приглашение на еще один колдовской праздник.

– Ваше посвящение не было настоящим шабашем, – охотно пояснил Вордак. – Почти все, что произошло с вами в ту ночь, было мороком. Например, вы не имели чести разговаривать с нашим главой Братии.

– А кто же это был тогда? – изумилась девушка.

– Я.

– Ах вот как…

Вордак позволил себе легкую улыбку:

– Понимаете, существует особый круг людей, так называемый высший свет, для которых устраиваются совершенно иные мероприятия. Вскоре, через одну субботу, состоится весьма любопытный Апрельский бал. Настоящий волшебный праздник, одно из тех чудес, что позволяют увидеть колдовскую жизнь в самом привлекательном свете… На это торжественное событие вам надлежит явиться в подобающем наряде и, разумеется, с подобающим кавалером. Приглашение на двоих, выберете кого-нибудь из учащихся в Карпатском университете… Бал состоится тридцатого апреля, то есть через три недели… У вас будет время подружиться.

В следующий миг Вордак придвинулся и приложил пальцы к серебристой цепочке на Таниной шее, точь-в-точь как делала Дашка. Девушка напряглась: кто знает, что взбредет в голову этому колдуну?

– Кажется, Алексей ошибся, ваш оберег действует, – произнес гость. – Только больше не снимайте его ни под каким предлогом. Он вам еще очень пригодится.

Невольно кровь ударила Татьяне в голову: да уж конечно, пригодится.

Вордак словно проник в ее мыслечувства, потому как тут же отстранился.