Чартер в 13-й век

Корьев Сергей Юрьевич

Вот так, волею случая, мы оказались ярыми монархистами. Тем не менее, бутыль с вином стражники возвращать не собирались. Вот ведь паразиты какие!

Со всех сторон раздались возмущённые крики.

– В камеру их, в камеру, таким не место среди свободных граждан Республики.

Нас с Козетт, почему-то совершенно не обратив внимания на Огюста, подхватили под белы рученьки. Сбылась мечта идиота сходить на экскурсию в Консьержери. Вот так мы стали ближе к заветной цели. Решив не оказывать сопротивления, с покорностью проследовали во внутренний двор. Ворота захлопнулись,

и тут меня охватила настоящая паника, я попыталась вырваться, что мне и удалось, поскольку стражники успокоились, увидев нашу покорность судьбе, и на время потеряли бдительность, чем и я не преминула воспользоваться. Впрочем, свобода была относительной: мы всё же находились в тюрьме. Оглядевшись в поисках путей побега, увидела приоткрытую дверь, рванула к ней, прихватив с собой и Козетт. Вбежав внутрь, задвинула засов. Теперь у нас свобода в квадрате: мы в тюрьме и к тому умудрились запереть сами себя в какой-то каморке. Снаружи стража, внутри стража, только в отдельно взятой комнате она временно отсутствует.

Убежали называется!

Не успели мы отдышаться, как раздался стук в дверь и возмущённые стражники потребовали немедленного возвращения под их бдительную охрану.

– Открывайте, всё равно от нас не сбежать. У вас лишь один выход и он хорошо известен. Чем раньше выйдите, тем быстрее состоится справедливый суд, и вы с чистой совестью взойдёте на эшафот. Подумайте сами, там, на небесах, когда ваши души покинут бренные тела, вы будете страдать оттого, что заставили таких замечательных мужчин, как мы, ломать дверь, а это как-никак казённое имущество. На том свете с вас спросят за испорченное достояние республики. Выходите, пока не поздно!

– Может, сдадимся, - предложила Козетт, - когда-нибудь нас отсюда всё же выкурят.

Однако подобные увещевания на меня почему-то не подействовали. Пока дверь не рухнет под напором охраны, возмущённой нашим поведением, следует найти нестандартное решение и как можно эффектнее покинуть западню, в которую мы попали.

Ответить я не успела, двери под натиском разбушевавшихся стражников, натужно заскрипели. Козетт пустила слезу и с немым вопросом в глазах посмотрела на меня.

– Перестань хныкать, безвыходных ситуаций не бывает. Вот сейчас прилетит к нам волшебник в голубом вертолёте и бесплатно покажет кино.

В подтверждение моих слов откуда-то сверху прямо к моим ногам прилетел кончик верёвки, спускавшейся в комнату через люк в крыше. Ну вот, и кино. Пора принять участие в массовке.

– Вперёд, подруга!

Я подтолкнула Козетт и та начала неловко, покачиваясь из стороны в сторону, поднимать на крышу. Вслед за ней наступила и моя очередь. Едва я оказалась наверху, как Козетт сразу же захлопнула крышку люка и уселась на неё.

– Всё, больше не могу. Может, сдадимся, и нас помилуют? – предложила она.

– Нет и ещё раз нет, - возмутилась я, оглядываясь в поисках путей отступления, - нас могут только без очереди отправить на плаху.

Впрочем, эйфория от свободы не слишком долго переполняла мои чувства. Вот мы, две независимые и вполне очаровательные дамы, почти с комфортом разместились на высоте метров в двадцать. Впереди стена,

внизу двор со стражей и полная независимость от всех и вся, но вот, что делать с этой независимостью, я пока не знала. Козет поднялась с насиженного места и подошла ко мне.

– Давай попрощаемся, подруга, - обняв меня, предложила женщина.

Внезапно мой взгляд привлекла мужская голова, показавшаяся из люка, через который мы с Козетт выбрались на крышу. Нечего сказать, сами поднялись и своим конвоирам предоставили такую же возможность и к тому же совершенно бесплатно.

– Всё, Козя, пошли сдаваться,- с горечью в голосе произнесла я, - недолго пели соловьи на утренней заре.

Козетт, до этого момента пребывавшая в трансе, подбежала к люку и со всей неженской силой опустила крышку на голову бедолаги, ретиво исполнявшему свой профессиональный долг.

– Получи, сатрап!

Крышка захлопнулась, рухнувший вниз, по меткому определению Козетт, сатрап взвыл и мы услышали нечто такое, что никак нельзя перевести ни на один из известных ныне языков. Думается мне, что и древние языки с этими меткими выражениями также не справились бы.

Всё хорошо, но что делать дальше? Перспектива просидеть до старости на крыше меня как-то не впечатляла. Необходимо найти способ спуститься вниз и продолжить выполнение плана по спасению маркизы, о которой в связи с неожиданными изменениями в собственной судьбе, я совершенно забыла.

– Козетт, думай, и ещё раз думай, как можно выбраться из той западни.

– И думать нечего. Всё очень просто. Посмотри, мне кажется, что вон к той трубе привязана верёвочная лестница. По ней мы и спустимся.

Я посмотрела в направлении, указанном Козетт, и заметила лестницу, являвшуюся на данный момент единственным шансом на спасение. Правда о том, куда эта лестница спускалась, и кто её прикрепил к трубе, я не стала задумываться.

– Была, не была, давай за мной!
– крикнула я и мужественно ступила на первую перекладину, надеясь, что та выдержит мой вес. Выдержала.

Может быть, у кого и есть опыт использования верёвочной лестницы, то я искренне буду рада за этого человека. Вообще-то один раз мне пришлось воспользоваться верёвочным трапом, но тот опыт почему-то не отложился в памяти. Лично для себя я решила, что повторный эксперимент будет последним в моей короткой жизни. Впрочем, всё оказалось не так уж и плохо. Очутившись на земле, я тут же забыла о своих страхах и с любопытством наблюдала за Козетт, которая от ужаса закрыла глаза и наотрез отказывалась сделать даже малейшее усилие для того, чтобы оказаться на спасительной тверди земли.

– Давай, подруга, действуй, я тебя подстрахую, - решилась я на поддержку. Козетт истолковала мои призывы несколько превратно и, разжав руки, стремительно стала приближать к точке своего приземления. Этой точкой оказалась я.

– Мари, вставай, я уже спустилась, - послышался голос Козетт, - следует поторопиться: не ровен час, нас заметят и всё, прощай свобода. Нечего разлёживаться, бежать надо.

Хорошо ей говорить, ведь это именно она прижала меня всеми своими необъятными килограммами к земле, а не я её.