Чары дракона
Шрифт:
– Ты красива для ведьмы, – заметил он, и голос его был таким вкрадчивым, что даже пугал. – Но я знаю парочку штучек против женской магии. Ты больше меня не околдуешь.
Джилл услышала звук – может, шорох сапог, который донёсся снаружи, из-за окна, и быстро заговорила, чтобы приглушить его:
– Я никогда тебя не околдовывала. Я даже не знаю, что произошло, когда смотрела в твои глаза. Правда, не знаю.
– О, теперь ты будешь изворачиваться – после того, как я показал, что сильнее тебя? – Его улыбка пугала, она была холодной и неподвижной, словно ухмылка трупа, но Гвин все-таки опустил кинжал и теперь держал его на уровне
– Я говорю тебе правду. Я понимаю только одно – я узнала тебя. Не знаю, как это вышло.
Гвин резко вздёрнул голову, подобно удивлённой лошади, улыбка сумасшедшего исчезла.
– Я то же самое чувствовал в случае с Родри, когда впервые увидел его. Знаешь, где это было? В вонючей таверне в Билдже в Керрморе, где Меррик и Барума поймали его в капкан, как загнанного оленя. Полдюжины негодяев окружили его, а он смеялся. Один человек с мечом против шестерых, а он смеялся, словно это была лучшая шутка в мире. – Голос Гвина стал очень мягким. – Почему-то это разрывало мне сердце. Точно так же, как ты сказала – не знаю, почему это вышло. – Затем Гвин встряхнулся, кинжал мелькнул в руке, он снова улыбнулся и сделал два шага в направлении Джилл. – Неужели ты думала, девочка, что я не услышу, как они приближаются? Ты считаешь меня глупым? Ты будешь моим щитом.
Свободной рукой он попытался схватить её за плечо, несомненно, намереваясь удерживать перед собой, прижав кинжал к её горлу. Джилл увернулась, пригнулась и со всей силы врезала Гвину в живот. Потом схватила его за кисть, снова пошла вниз и одновременно перекинула врага назад через своё плечо. Гвин врезался в стену. Кинжал выпал из его руки и отлетел, оказавшись вне пределов досягаемости. Джилл вытащила свой из рубашки и, когда противник поднимался, хватая ртом воздух, пригнулась, приготовившись к схватке. Однако сознание Гвина не было затуманено от ударов, которые оставили бы простого человека валяться на полу без чувств. Чтобы скрыть свой внезапный страх, Джилл засмеялась ему в лицо.
– Я не ведьма, Гвин, но я могла бы быть наёмной убийцей вроде тебя.
Он засмеялся в ответ. В этом смехе звучало неистовство, которое жутким образом напомнило ей Родри.
– Могла бы. Вероятно, я заслуживаю смерти за то, что так недооценил тебя. Так давай посмотрим, что произойдёт между нами, а, девочка?
Когда он сам принял стойку, широко расставив колени и идеально сбалансировав вес тела, Джилл поняла: он – хороший боец и гораздо более опасный, чем она, независимо от того, что у неё есть кинжал. Судя по тому, как Гвин улыбался, когда кружил вокруг неё, он тоже это знал. Тогда они услышали голос Родри, он звал Джилл по имени. К ним приближался звук шагов, но никто из соперников не произнёс ни слова, они просто кружили, Гвин лидировал – и приближался, приближался к упавшему кинжалу. Джилл чувствовала, как бьётся у неё сердце, когда ждала той доли секунды, которая, как она знала, у неё будет, когда враг наклонится, чтобы поднять нож. Ближе и ближе… а снаружи Родри кричит в неистовстве – вот Гвин потерял равновесие, выругался и свалился, выкрикивая грязные ругательства под навалившейся на него кучей Диких. С победным криком Джилл прыгнула вперёд и оседлала его, Дикие разбежались, а она схватила Гвина за волосы и отвела его голову назад. Теперь её кинжал был приставлен к его горлу.
– Джилл, не надо! – Родри ворвался в комнату. Дверь за его спиной с грохотом хлопнула, в руке он держал окровавленный меч. – Не убивай его!
И только в эту секунду она поняла, что собиралась сделать именно это. Она застыла и уставилась на Родри. Он не просил – он приказывал ей, его глаза сверкали. Джилл отпустила Гвина и встала, отскочив от него прежде, чем он смог подняться.
– Конечно, согласно желанию вашей светлости.
Услышав, как она рявкнула, Родри пришёл в замешательство.
– Клянусь адом, любовь моя, я не собирался приказывать тебе. Просто ты выглядела так, словно наполовину сошла с ума, и я хотел удостовериться, что ты меня поймёшь. Знаешь ли, для тех, кто впадает в неистовство, слова практически ничего не значат.
– Ты прав, конечно…
Гвин все ещё лежал, растянувшись на полу. Он медленно перекатился на спину и сел, осторожно выискивая глазами Диких, которые стояли вокруг группками или витали в воздухе над ним.
– Почему бы не дать ей убить меня, Родри? – на этот раз Гвин говорил на дэверрийском.
– Потому что я кое-чем тебе обязан. Достаточно для того, чтобы взять на себя честь перерезать тебе горло.
Гвин уставился на него со слегка приоткрытым ртом, его глаза наполнились слезами, и это горе страшно смотрелось на лице такого холодного и твёрдого человека, как он.
– Я могу понять такой вид чести, – прошептал он. – Благодарю, ваша светлость. Так значит, этот высокий титул принадлежит тебе? Кто ты? Я никогда не знал.
– Родри Майлвад, гвербрет Аберуина, – это произнёс Саламандр, протискиваясь в помещение и морщась при виде трупа бардекианца. – Ты знаешь, что значит поднять руку на гвербрета?
– Клянусь Когтистыми! Знаю, клянусь всеми проклятыми богом демонами в трех кругах ада! Это как раз в стиле жрущего дерьмо Старца, не так ли? Нанять нас, чтобы мы рисковали своими гнилыми жизнями и даже не сказать нам, какой это большой риск, черт побери! Свинячий ублюдок! Я… – Гвин замолчал, и его губы исказила насмешка. – Ну, я ничего не сделаю, что может принести ему вред, разве что потом приду в виде духа, чтобы преследовать его. – Наёмный убийца медленно поднялся на ноги, держа руки так, чтобы все могли их видеть. – Если я хоть раз сделал вам какое-либо одолжение ваша светлость, пока вы находились на том вонючем корабле, то прошу вас: вспомните об этом и убейте меня быстро и легко. Это все.
Гвин мог заставить себя улыбнуться, мог заставить себя стоять гордо, откинув назад голову, как истинный воин, но он, очевидно, ничего не мог сделать, чтобы прекратить дрожать. Это не был страх, поняла Джилл. Его глаза уже стали мёртвыми, и он не боялся умереть. Когда Родри приложил меч к горлу Гвина так, что ему стоило сделать только одно движение кистью, чтобы мгновенно покончить с ястребом, Гвин просто смотрел ему в лицо – и тем не менее продолжал дрожать. Хотя несколько мгновений назад Джилл сама была готова убить его, теперь она шагнула вперёд.
– Скажи мне кое-что, – произнесла она. – Чего бы ты сам больше хотел: жить или умереть?
– Не знаю. – Гвин снова улыбнулся, такой нормальной улыбкой, такой весёлой, что у неё все похолодело внутри. – На самом деле не знаю. Я.уже много дней задаю себе этот вопрос. Я лучше умру, чем буду жить ястребом – наверное, это самый правдивый ответ. Но и в этом я тоже не уверен.
– Пора бы определиться. Если ты останешься ястребом, то определённо умрёшь. Поклянись нам в верности, и я попрошу гвербрета даровать тебе жизнь.