Чары кинжала (Дэверри - 1)
Шрифт:
Так заканчивался этот трудный, но такой прекрасный и теплый день, с голубоватой дымкой, висящей вдали над полями спелой золотой пшеницы. Вдоль дороги, пенясь и сверкая, быстро бежала река Гвин. Джилл чувствовала, что готова запеть.
Она немного удивлялась тому, что с ней происходило, потому что не ощущала ничего, кроме радости. Единственное, что не давало ей покоя, воспоминание об ужасной сцене в зале суда, когда она испугалась за Родри.
Дверца ее клетки открылась - было бы мужество полететь...
Покинув город, Родри первую пару миль ехал легкой рысью, а затем позволил коню идти быстрым шагом. Когда он повернул
Время от времени Родри оборачивался и смотрел назад. Единственным его оружием был цепкий взгляд, явно доставшийся ему от эльфов и способный заметить на большом расстоянии предательское облачко пыли в случае погони.
Дорога была прямой, в то время как морской берег извивался, иногда почти сливаясь с дорогой, иногда на целую милю удаляясь от нее. Родри ехал медленно, выискивая места, где он мог бы укрыться. Попадались в основном небольшие фермы, хозяева которых, скорее всего, отказали бы в приюте человеку, который скрывался от всадников гвербрета. То здесь, то там виднелись островки леса. Если он скроется в одном из них, его преследователи должны будут спешиться, чтобы продолжить погоню. Тогда у него будет шанс убить хотя бы одного из них, прежде чем остальные покончат с ним. Тем не менее у него теплилась надежда, что никто не поедет за ним вслед, потому что оставить врага жить униженным и опозоренным - хуже, чем просто убить на дороге.
Временами он был готов просто остановиться и позволить людям Райса схватить его. Или, быть может, отпустить лошадь, пойти к морю и утопиться? Позор сопровождал его неотступно, как всадник, сидящий за спиной... Он посмотрел на свои старые потрепанные штаны и на простую широкую голубую рубаху - такова была теперь его одежда. Чтобы окончательно унизить, они сдернули с него плащ прямо там, во дворе. Умереть, казалось, было легче, чем влачить жалкое существование в изгнании, чтобы через несколько лет закончить жизнь в мелочной кровавой вражде каких-нибудь лордов. Единственное, что заставляло его не поддаваться пораженческим настроениям, - это сознание того, что Райс будет ликовать, узнав о его смерти.
Около полудня, когда дорога начала немного подниматься в гору, Родри оглянулся и увидел небольшое облако пыли вдали. Время было позднее - вряд ли это обычные путешественники. Он пришпорил коня и галопом понесся вперед, затем свернул на небольшую тропинку, идущую на север между пшеничными полями. Крестьяне испуганно замирали, когда он, не останавливаясь, проносился мимо них. Затем он свернул с тропинки прямо на луг.
Оглянувшись назад, он снова увидел позади себя какое-то подозрительное движение. Его легко было отыскать при погоне: его лошадь тоже изрядно пылила, кроме того, селяне, конечно, докладывали людям Райса, куда он поехал. Чередуя шаг с галопом, он двигался по направлению к лесу, который тянулся, казалось, на многие мили. Он в последний раз пришпорил своего измученного коня и добрался наконец до опушки. Лес был старым, густым, с раскидистыми огромными дубами. Он спрыгнул на землю и ввел своего вспотевшего коня в заросли.
Они прошли уже около мили в глубь леса, когда он услышал отдаленные крики на опушке леса. Он отыскал небольшую лесистую лещину, уговорил испуганную лошадь спуститься и лечь в кустарнике, оставил ее там и начал крадучись пробираться между деревьями. Он двигался совершенно бесшумно, как олень, и в первый раз с благодарностью подумал: "Это кровь эльфов гнала меня на лесную охоту, когда я проводил долгие часы в одиночестве". Через несколько минут он услышал позади шум и затаился между невысокими деревьями.
– Должно быть, это его лошадь, - донесся голос.
– Оставь ее, не трогай. Он не мог далеко уйти.
Голоса были смутно знакомыми - наверное, люди его брата. Он слышал, как они подошли ближе и поискали вокруг. Их, должно быть, четверо, судя по звяканью ножен о шпоры. У Родри сжалось сердце - он вынужден скрываться, как заяц от охотников!.. Он решил, что лучше просто выдать себя и покончить с этой игрой в кошки-мышки. Он приготовился уже выйти из укрытия, но тут вдруг споткнулся. Или кто-то подставил ему ножку, он был уверен в этом. Потом он почувствовал, что его схватили чьи-то руки - мириады тонких рук, которые прижимали его к земле без единого шороха. Он был слишком испуган, чтобы вскрикнуть, потому что дождь из листьев и веточек забарабанил вокруг него. Люди подходили ближе, неповоротливые и шумные, как всегда в лесу.
Родри лежал так тихо, что услышал новые звуки в стороне от того места, где он лежал; они сильно напоминали шаги человека, бегом пробирающегося через подлесок. С криками и охотничьими возгласами люди гвербрета бросились на шум. Маленькая ручка дотронулась до щеки Родри, и ему показалось, что он услышал хихиканье, только очень слабое. Он понял, что идущие по ложному следу всадники удалялись все дальше и дальше от него. Наконец звуки исчезли вовсе. Сотни маленьких ручек собирали ветви вокруг него, освобождая от лиственного покрывала, затем кто-то схватил его за руку и сильно дернул.
– Ты хочешь, чтобы я встал?
– прошептал Родри. Его снова потянули за руку. Родри поднялся на ноги и оглянулся кругом. То здесь, то там дергались ветки или листва дрожала в совершенно безветренном пространстве.
– Вы, должно быть, дикий народец? Вы спасли меня, я от всего сердца благодарю вас.
Но они покинули его. Он почувствовал сразу, что остался один. Осторожно и тихо возвращался он назад к своей лошади. "Наверное, это Невин направил дикий народец, чтобы защитить меня..." Родри взял свою лошадь и начал поспешно выбираться из чащи. Очевидно, его преследователи были далеко, потому что он добрался до опушки леса, не услышав позади себя ни единого звука.
На лугу паслись четыре лошади, привязанные к ближайшим кустам. Накидки на их седлах были украшены изображениями серебряного дракона Аберуина. Одна из них вдруг забила копытом, другая раздраженно замотала головой, затем все четыре заржали. Родри сел верхом на коня и разглядел, что узлы на их поводьях развязались каким-то таинственным образом. Лошади становились на дыбы и ржали, а потом неожиданно понеслись в безрассудной панике, направляясь на север.
Родри рассмеялся во весь голос. Поблагодарив еще раз таинственных незнакомцев, он развернул лошадь и галопом поскакал на юг, выбираясь назад, на главную дорогу.