Чары кинжала (Дэверри - 1)
Шрифт:
– Не только мухи, мой принц. Осы летят на разлитый мед, а Гвенни очень красива.
– Да, она красива.
– Внезапно Галрион замолк, гадая, сможет ли он в действительности отказаться от нее.
– И я некогда очень любил ее.
– Некогда - но не сейчас?
– Рода недоверчиво повела бровью.
Галрион прошел немного вперед, ожидая ее в тени липового дерева. Он сорвал несколько листьев с нижней ветки дерева и потер их между пальцами, прежде чем уронить на землю.
– Мой принц глубоко взволнован, - проговорила Рода.
–
– В тот же самый миг! Мой бедный мальчик, его очаровали синие глаза Гвенни. Он откладывал женитьбу, ожидая, пока она войдет в возраст, и тут...
– Тут вмешался принц, давая людям Вепря еще один повод быть недовольными правлением верховного короля. Но что решил бы Вепрь, если бы мать намекнула ему, что принц должен уступить иному, высшему призванию?
– Несомненно, мой сын всегда уважал бы принца.
Улыбаясь, Галрион низко поклонился ей. Может, все и обойдется, решил он. Но все же его сердце сгорало от ревности, когда он думал о Бранвен в объятиях другого мужчины.
Наступил день отъезда принца Галриона ко двору. Геррант провожал его несколько миль, как того велел этикет. Принц улыбался и болтал всю дорогу, так что Геррант уже готов был убить его и бросить тело в придорожную канаву. Наконец они доехали до назначенного перекрестка и там расстались. Геррант, не слезая с коня, наблюдал, как красно-белый плащ принца исчезает вдали.
Через три недели принц вернется из Дан Дэверри и увезет с собой Бранвен. Из-за нее разорвется сердце брата.
Когда Геррант прискакал назад в крепость, он нашел Бранвен сидящей во дворе за рукодельем. Он отдал лошадь подоспевшему пажу и уселся у ее ног, как пес. Ее волосы блестели на солнце, как золотые нити, ниспадая вокруг нежных щек. Когда сестра улыбнулась ему, Геррант почувствовал внезапную боль в сердце.
– Что это ты шьешь?
– спросил он, чтобы нарушить молчание.
– Что-нибудь из приданого?
– Нет. Тебе рубашку. Последний подарок от меня, но не тревожься: Исолла отличная вышивальщица. Держу пари, твоя свадебная сорочка получится гораздо красивее, чем у бедняжки Галриона.
Геррант сидел и тихо наблюдал за тем, как она работает. Он хотел подняться и уйти, оставив ее одну, но остановился, попав в плен своей давней муки. Его сестра, единственная и самая красивая в его мире, превратит его в безобразное и грязное существо, проклятое как богами, так и людьми, если им станет известно о его тайном грехе... Вдруг она вскрикнула. Он вскочил на ноги, еще не зная, что произошло.
– Я уколола палец этой проклятой иголкой!
– сказала Бранвен, улыбнувшись ему.
– Не смотри так испуганно, Герро. Ой! Я посадила пятнышко крови на твою рубашку! Вот беда.
Маленькое красное пятнышко затерялось среди цветного узора, оплетенного спиралью.
– Не волнуйся, никто его даже не заметит, - успокаивал ее брат.
– Если это не плохая примета, то ты прав. Не сомневаюсь, что скоро ты испачкаешь ее гораздо сильнее. Ты возвращаешься с охоты такой чумазый, Герро.
– Я не буду надевать ее на охоту, пока она не износится. Это будет моя лучшая рубашка - последняя, сшитая тобой.
– Геррант взял ее руку и поцеловал в том месте, где виднелась капелька крови.
Поздней ночью он вышел в темный тихий двор и был так взволнован, что ходил по нему взад-вперед без передышки. В свете луны он видел череп старого Саморика, уставившийся на него пустыми глазницами. Когда-то каждый форт, и каждая крепость, и дом каждого воина был украшен такими трофеями, но позже жрецы стали говорить, что великому Белу не нравится этот обычай. Двен был одним из тех, кто не захотел отказаться от воинского обычая. Геррант вспомнил тот день, когда пришли жрецы и приказали отцу снять этот трофей. Он был тогда еще маленьким мальчиком и спрятался за юбку матери, испугавшись гнева отца, не желавшего исполнить требование жрецов. "Если боги действительно против, они найдут способ разобраться с трофеями и со мной", приговаривал отец, заливаясь хохотом. Спев ритуальное проклятие, жрецы удалились с позором.
– Я и есть это проклятие, - сказал Геррант вслух, обращаясь к Саморику.
– Я - проклятие богов, посланное нашему клану.
Геррант опустился на землю и заплакал...
Дни тянулись мучительно медленно. Тягостные дни бесплодного ожидания. Геррант избегал общества сестры. Он поехал к Блайну под тем предлогом, что им необходимо увидеться в преддверии помолвки, и общество Блайна действительно подействовала на него успокаивающе. Они были больше чем друзьями. Год назад, когда они вместе отправились на войну, Геррант и Блайн поклялись друг другу под присягой, что будут сражаться бок о бок, пока оба не умрут или не победят. Они скрепили тогда клятву каплями своей крови.
Они прекрасно провели вместе эти дни: охотились в лесу или сидели за выпивкой перед камином, скакали верхом по владениям Блайна в сопровождении его бойцов. Геррант завидовал Блайну, имеющему вооруженный отряд. Теперь он решил организовать и у себя такой же. Десять лошадей, которые ему предложили в качестве приданого Исоллы, будут прекрасным началом, а затем и замужество Бранвен должно принести богатство клану Ястреба. Осуществление мечты об отряде казалось крошечной компенсацией за то, что он лишится Бранвен.
На третий день после полудня Геррант и Блайн выехали вдвоем. Наслаждаясь обществом друг друга, они скакали иноходью через луг. Стадо коров Блайна, белых с коричневыми пятнами, мирно паслось невдалеке.
– Надеюсь, что этим летом не будет войны, - заговорил Блайн.
– Что?
– удивился Геррант.
– Ты говоришь, как старуха.
– Нет, я еще не готов питаться одними яйцами всмятку... но скажу тебе сейчас то, чего я ни одному человеку не говорил ни разу. Мне иногда кажется, что я рожден бардом, созданным петь о войнах, вместо того чтобы участвовать в них.