Чары кинжала (Дэверри - 1)
Шрифт:
– Что меня больше всего взбесило, - сказал Родри, - это то, что я даже не видел Корбина на поле боя. Подлец! Трус!
– Это не трусость, - прервал его Прайдир.
– Он не хотел стать убийцей брата гвербрета и сына тирины. Это на тот случай, если дело закончится перемирием, - тогда он сможет списать вашу смерть на случайности войны.
– Можно мне сказать, господа?
– вмешался Каллин.
– По-моему, нам остается одно - убить Корбина до того, как у него появится возможность снова придумать что-нибудь этакое...
– Очень
– Когда вы видите бешеную собаку, вы ведь не бежите за ее хозяином, вы отрубаете ей голову.
Они собрались вместе, чтобы составить план действии. Он заключался в следующем: в предстоящем сражении Родри будет находиться в середине колонны, а Каллин и Слигин - во главе. Самые лучшие бойцы будут ограждать Родри от врага, пока колонна будет продвигаться к полю боя, чтобы найти Корбина.
– Готов поспорить, что он отсидится в тылу, - произнес Эдар.
– Я дам своим людям приказ сражаться до последнего, когда мы подойдем к армии Корбина. И больше никаких промедлений. Пора им увидеть, с каким человеком они связались.
Слигин поднялся со зловещим смехом:
– Я скажу это своему капитану, и призываю остальных поступить так же.
Когда лорды разъехались, Родри попросил Каллина остаться и приказал слуге принести меда. Родри молча пил мед и пристально смотрел на огонь.
– Господин командующий!
– сказал Каллин.
– В этом нет ничего позорного - иметь телохранителя, когда противник старается убить тебя.
– Не это меня беспокоит.
– Родри замолчал, снова глотнув меда.
– Я думаю о Кенриде. Амир мне сказал, что Кенно приказал ему двигаться вперед, а сам задержался в тылу. Он знал, что так будет.
– Да. Он желал вашей смерти, и он сдержал свое слово.
– Но, прах и пепел!
– Родри повернулся к нему, слезы заблестели в его глазах.
– Неужели ты не видишь, что это ужасно? Раньше я никогда не ездил во главе отряда. Я всегда был лордом Родри, и никем больше, пока мой отец вел войска. Я всегда участвовал в сражениях наравне с другими воинами, и ни разу никого не убили из-за меня. Хотя меня самого могли убить в любой момент и кто угодно.
– Впервые встречаю знатного лорда, которого волновали бы подобные вещи.
– Да будь они все прокляты! Проклятье, почему мой дядя должен был погибнуть? Мне не нужно его наследство.
– Думаю, вашему дяде уже нет до этого никакого дела.
– Да, конечно!
– Родри уныло уставился в кружку.
– Но будь я проклят, дважды проклят, если позволю Райсу получить то, чего он так добивается!
– Не мое дело спрашивать вас об этом, но ваш брат - плохой человек?
– Я бы так не сказал, если речь идет о чем-нибудь другом - не обо мне. Он щедрый и храбрый, каким и должен быть знатный лорд. Только пока дело не касается меня. Прах и пепел, если бы я знал, за что он так ненавидит меня!
Каллин уловил так много гнева и боли в его голосе...
– Господин, - произнес Каллин, - мой старший брат обращался со мной точно так же. Он лупил меня всякий раз, когда я этого не заслуживал. Мама всегда заступалась за меня, а от этого он относился ко мне еще хуже.
– Вот оно что!
– Родри посмотрел на него, смущенно ухмыльнувшись.
– Ну конечно, у тебя был клан, верно? А я-то думал, что ты всегда скитался по королевству, как вольный ветер.
– Совсем нет, - Каллин отпил большой глоток меда.
– Мой отец строил корабли в Керморе. Но он был еще и порядочным пьяницей. Мне доставалось от него даже больше, чем от брата. И когда он наконец довел себя до смерти, жрецы из храма Солнца нашли моей матери место на кухне в доме гвербрета. Мне было очень хорошо, когда я жил в крепости.
– И там ты научился драться?
– Да. Капитан отряда сочувствовал мальчишкам из кухни, которые играли палками, словно мечами, - разоткровенничался Каллин под воздействием выпитого меда.
– Он был хорошим человеком, и я намеревался оправдать его надежды.
Родри слушал с необычайной серьезностью. Каллин поставил пустую кружку и встал.
– Уже поздно, командующий. Если дело дошло до того, что я так разболтался, пора идти укладываться спать.
Родри не успел даже окликнуть его - так быстро тот ушел.
Для дэверрийца лорд Новек был высоким человеком - около шести с половиной футов ростом, - крепко сбитый и плечистый. Он стоял, скрестив руки на груди, и сердито смотрел на то, как Корбин со своими единомышленниками разрабатывали план действий. Лослейн внимательно наблюдал за ним. Наконец Новек шагнул вперед и прорычал:
– Не нравится мне все это. Я не могу перенести такого позора. Хватит этих военных хитростей!
Все повернули в его сторону головы и посмотрели виновато.
– Вы сражаетесь как мужчины, - продолжал Новек, - или деретесь, как вонючая чернь?
– Довольно.
– Вперед вышел лорд Кенис, толстяк с седыми пышными усами.
– Что позорнее: использовать мозги, которыми наделили нас боги, или убивать знатных людей, к которым мы не испытываем никакой вражды?
– Это правда, - поддержал его Корбин, - все наши претензии только к Родри. Ни с кем больше мы не воюем.
– Бред!
– фыркнул Новек.
– Вы просто боитесь, что гвербрет вмешается, вот и все. Я говорю вам, что мне это не нравится: мы ведь не свора бродячих собак с городской помойки.
Молодежь заволновалась, задетая словами Новека, а Корбин и Кенис с недоумением посмотрели на него. Лослейн решил, что пришло время взять ситуацию под свой контроль. Он направил поток энергии на ауру Новека. Лорд Новек пошатнулся, и его глаза остекленели.
– Мой господин, - произнес Лослейн успокаивающим тоном.
– Если мы затянем войну, то можем по ошибке убить Слигина или Прайдира.
– Все верно, - медленно процедил Новек; от его злости не осталось и следа.
– Я согласен с тобой, советник. Это хороший план.