Чары Шанхая
Шрифт:
— Этот элегантный господин и есть знаменитый Омар, не так ли?
— Вы правы, — отвечает Чарли Вонг. — А в эту дверь он вошел в поисках того приятного времяпрепровождения, о котором я вам только что говорил, дорогой друг.
— Это один из его борделей?
— Нет. Это курильня опиума, хотя…
— Подождите, — перебивает его Ким, снова останавливаясь посреди улицы. — Вы общаетесь с этим человеком?
— Мм… Время от времени, — лукаво улыбается Вонг. — В определенном смысле он незаменим.
— Это его заведение?
— Думаю, да. Хотите заглянуть?
— Был бы рад познакомиться с Омаром. Вы можете это устроить?
— Разумеется, — говорит Вонг.
Курильня напоминает улей, освещенный разноцветными огнями. Диваны и лакированные ширмы, трубки и подносы с чаем, проворные официанты и лежащие курильщики — все плавает в желтом пахучем дыму, который ласкает виски и веки, точно горячие и опытные женские пальцы. Старик-китаец предлагает уютное местечко и трубку, но Вонг говорит, что им сначала хотелось бы побеседовать с господином Омаром, а уже затем, быть может, выпить чашечку чаю… Ким проходит внутрь. Многие клиенты, распростершись на лежанках, спят глубоким сном, другие пьют чай или подогретое вино.
Омар Мейнинген, облокотившись о спинку дивана и подперев кулаком щеку, явно скучает. Перед ним, стоя на коленях, молодая китаянка набивает трубку и нагревает ее над пламенем свечи.
Вонг представляет Кима Омару, и тот, не вставая с дивана, вежливо протягивает руку.
— Если вам нужно что-нибудь особенное, — говорит он, глядя на Вонга, — не стесняйтесь…
— Вы очень любезны, — отвечает Ким. — Но я всего лишь хотел с вами познакомиться. Говорят, если не знаком с герром Мейнингеном, значит, не знаешь Шанхая.
— Я тоже хотел познакомиться с вами, сеньор Франк. — Ким удивлен: Омар говорит с ним на превосходном испанском. — Как видите, я знаю ваш язык.
— Я слышал, вы несколько лет прожили в Южной Америке.
— Правильно. Что еще вам обо мне известно? — улыбается он. — Знаете ли вы, например, что я вам завидую? Ведь вы самый популярный персонаж в Шанхае, точнее говоря, в ночном Шанхае. С тех пор как вы здесь, вы только и делаете, что всюду появляетесь с сеньорой Чень Цзинфан. А это большое везение, подарок госпожи удачи.
— На самом деле я не достоин такого счастья, — говорит Ким, улыбаясь ему в ответ. — Просто мы с ее мужем старые друзья. Полагаю, вы это знаете.
Несколько секунд Омар изучающе на него смотрит, затем обеими руками берет трубку, протянутую молодой китаянкой.
— В таком случае, — говорит он, отводя взгляд, — нашему другу Леви повезло вдвойне. Кстати, Вонг, когда мы отправимся в Ханчжоу на утиную охоту?
— Когда вам будет угодно, — отвечает Вонг.
— Вы любите охоту, сеньор Франк?
— Утки не моя слабость, — говорит Ким, наблюдая, как немец раскуривает трубку, осторожно держа ее ухоженными тонкими пальцами. — Впрочем, по большому счету, не все ли равно, на кого охотиться? Не важно, белый кот или черный, главное, чтобы он поймал канарейку, — так, если мне не изменяет память, звучит китайская пословица.
Омар облокачивается на диван, на его губах играет тонкая улыбка.
— Верно, только в этой пословице, сеньор Франк, речь идет не о канарейке, а о мышке. Самой обыкновенной мышке. А сейчас, господа, прошу меня извинить… Надеюсь как-нибудь увидеть вас в моем клубе, сеньор Франк, был бы рад выпить с вами по рюмочке.
— Непременно заеду.
Чень Цзин не выходит из дома ровно пять дней и пять ночей. И вот в пятницу после ужина — стоял жаркий душный вечер — она едет в кинотеатр «Метрополь», и Ким отправляется вместе с ней. Они смотрят снятый в Шанхае китайский фильм с китайскими актерами под названием «Spring River flows East», что в переводе означает «Весенняя река течет на восток». Ким с трудом понимает, что происходит на экране, но его трогает неповторимая гармония выразительных взглядов и тонких чувств. Выйдя из кино, Чень Цзин предлагает заглянуть в «Цилиндр», элегантный ночной клуб с танцплощадкой под открытым небом, где она надеется встретить Со Линь с мужем, а быть может, и еще кого-то из знакомых.
Спустя полчаса, пока Чень Цзин в окружении поклонников сидит за столиком в «Цилиндре» вместе с супругой Вонга, кто-то из их компании подводит Кима к стойке и знакомит с испанским инженером, который вот уже двенадцать лет живет в Китае и работает на одну английскую текстильную компанию, владеющую несколькими хлопчатобумажными фабриками в Гонконге и Шанхае. Эстебан Климент Комас, так зовут испанца — веселый красивый мужчина приблизительно того же возраста, что и Ким. Вскоре обнаруживается еще одно удивительное совпадение: оба в одно и то же время учились в школе инженеров-текстильщиков в Террасе. Ким хочет по такому случаю угостить Климента, тот очень любит мартини и один за другим выпивает три бокала. Себе Ким заказывает виски с содовой. Они вспоминают студенческие годы, потом Ким рассказывает о своей дружбе с Мишелем Леви и признается, что хотел бы найти в Шанхае работу.
Вскоре внимание Климента привлекает Чень Цзин, сидящая с друзьями за столиком возле стойки.
— Какая восхитительная женщина и какой редкий темперамент! — говорит он, любуясь. — А знаешь ли ты, что, когда ей было шестнадцать, ее изнасиловали японцы, а потом отправили в солдатский бордель? Два года назад, когда я с ней познакомился, она была безумно влюблена в капитана торгового судна, который сейчас работает на ее мужа.
— Наверное, это был капитан Су Цзу, — говорит Ким. — Его корабль привез меня в Шанхай.
— Странная история. Твой приятель Леви буквально вырвал ее из объятий капитана и женился на ней. Я много раз задавался вопросом, как ему это удалось.
Еще через полчаса Чень Цзин подходит к стойке и осторожно говорит Киму: она прекрасно понимает, что у него сегодня праздник — ведь он встретил земляка, а раз так, то, может, он останется в клубе, а ее супруги Вонг отвезут домой на своей машине?…
Ким замечает лукавую искорку в глазах медового цвета и в тот же миг принимает решение.