Час Быка
Шрифт:
Дезинфицируясь, Эвиза успела отдохнуть и немедленно взялась за операцию. Хирурги Торманса увидели странную технику земного врача. Эвиза смело распластала все пораженные участки продольными разрезами, тщательно избегая повредить не только мельчайшие нервные веточки, но и лимфатические сосуды. Она скрепила разбитые кости, вплоть до мелких осколков, какими-то красными крючками, изолировала главные кровеносные стволы, перерезала их и присоединила к ним маленький пульсирующий аппарат. Затем все операционное поле было пятикратно пропитано ОМН – раствором скоростной регенерации костей, мышц, нервов; разрезы соединены черными крючками. Появился второй прибор для массирования краев ран и одновременно втирания густой жидкости кожной регенерации – КР. Тотчас
Вир Норин благодарно поглядел на Эвизу, крепко пожал локоть ее сильной руки, выступивший из-под густых, круто вьющихся волос ее затылка, и пошел к выходу, осторожно ступая по еще влажному от дезинфекции полу.
Астронавигатор не успел покинуть громадное здание госпиталя, как в палату к спящей Чеди и полусонной Эвизе вошел человек в измятом и застиранном желтом халате посетителя, с забинтованным наискось лицом. Эвиза вскочила и кинулась ему на шею.
– Родис!
– Я пришла сменить вас, – и Родис провела пальцами по запавшей щеке Эвизы.
Эвиза зажмурилась, как ребенок от попавшего в глаз мыла, и отчаянно замотала головой.
– Не сейчас. Отойдет нервное напряжение, и я буду спокойна.
– Я отведу. Ложитесь!
– Я так давно не разговаривала с вами, даже по СДФ. Вам надолго разрешили уйти?
Родис рассмеялась по-девичьи звонко и беззаботно.
– Никто не разрешал, как и посадку дискоида. Если бы я стала отпрашиваться, они бы и завтра не решили великого вопроса. А я буду здесь с вами сколько понадобится.
– А этот маскарад?
– Дело Таэля и его друзей.
Родис облачилась поверх черной тормансианской в жемчужно-серебристую паутинку земной врачебной одежды.
– А где ваш СДФ, Родис?
– Выключен. Привезут к ночи и выпустят у входа в этот корпус. Я его позову сюда. Ну, ложитесь, а я похожу по комнате, отведу возбуждение иного рода. Давно не испытывала такой радости от долгой ходьбы, как сегодня. Кажется, целую вечность я живу в тесноте – естественной на корабле и ненужно принудительной на Тормансе.
– Чеди тоже не могла привыкнуть к такой жизни. Ее долгие прогулки были полезны для знакомства с людьми и обычаями, но в конце концов привели к катастрофе, – сказала Эвиза.
– Чем вызвано нападение?
– Она ничего еще не могла сказать. Напавший на Чеди тут же покончил с собой. Она вряд ли знает об этом.
Родис задумалась и сказала:
– Всему причиной сексуальная невоспитанность, порождающая Стрелу Аримана. Кстати, я слыхала про вашу лекцию об эротике Земли. Вы потерпели неудачу даже с врачами, а они должны были быть образованны в этом отношении.
– Да, жаль, – погрустнела Эвиза, – мне хотелось показать им власть над желанием, не приводящую к утрате сексуальных ощущений, а наоборот, к высотам страсти. Насколько она ярче и сильнее, если не волочиться на ее поводке. Но что можно сделать, если у них, как говорила мне Чеди, всего одно слово для любви – для физического соединения, и еще десяток слов, считающихся бранью. И это о любви, для которой в языке Земли множество слов, не знаю сколько.
– Более пятисот, – ответила не задумываясь Родис, – триста – отмечающих оттенки
В античное время Европы и Ближнего Востока, средневековой Индии, – продолжала Родис, – физическая любовь переплеталась с религией, философией, обрядностью. Затем последовала реакция: Темные Века, превознесение религии и отвергание, подавление сексуальности. Новая реакция – и в ЭРМ возродилась примитивная эротика с отмиранием религиозности, на более слабой физической основе. Не получилось, как в прежние времена, мощного взлета чувств. Этот период – последний в существовании капиталистических отношений в обществах Земли – дополнительно охарактеризовался утилитаризмом. Эротика, и политика, и наука – все рассматривалось с точки зрения материальной пользы и денег… Утилитаризм неизменно приводил к ограниченности чувств, а не только мышления. Вот почему тормансианам нужно сперва восстановить нормальное ощущение мира. Только потом они будут способны на подлинную эротику. Вы взяли слишком быстро с места, Эвиза! Но довольно!
Родис принялась водить пальцами по телу Эвизы, нажимая на определенные точки и говоря размеренно-музыкальные слова. Не прошло и нескольких минут, как Эвиза спала с детской безмятежностью. Морщинки огорчения укрывались только в уголках губ, но скоро и они исчезли. Затем Родис встала на колени и, выгнувшись назад, головой коснулась пола, распрямляя спину. Ее спутницы принадлежали к возрасту, когда силы быстро восстанавливаются в крепком и здоровом сне. Родис любовалась обеими и радовалась. Они сделали что сумели для изучения Торманса и, естественно, не могли изменить здешнюю жизнь. Теперь они вернутся на «Темное Пламя». Ради крупиц, которые Эвиза и Чеди добавили бы еще в гигантскую задачу поворота истории Торманса, не стоило более рисковать их жизнью. Антрополог Чеди и врач Звездного Флота Эвиза еще побывают в разных местах вселенной, дадут Земле своих детей, проживут долгую, интересную жизнь. Безмерное унижение человека на Тормансе и перенесенные здесь страдания, тоска и жалость, родившаяся к собратьям, сотрутся, смягчатся и в конце концов перестанут тревожить их на Земле…
Дверь медленно приоткрылась, вошел СДФ и замер у ног Родис. Она сняла с его колпака тяжелый белый барабан и, с некоторым усилием поставив его на окно, ввинтила синий корпус в специальный выступ верхнего края. Среди снаряжения Эвизы Родис нашла высокий стакан, прозрачный до невидимости, и, повернув конус, налила в сосуд столь же прозрачную жидкость. Родис осторожно пригубила ее, лицо ее засветилось удовольствием. После минерализованной, нечистой, пахнущей ржавым водопроводом и дешевым бактерицидом воды столицы был неописуемо приятен вкус земной воды. Нея Холли не забыла прислать со звездолета и земной концентрированной пищи.
Родис принялась готовить еду для Чеди и Эвизы.
В палату поспешно вошел бледный и потный главный врач.
– Я не подозревал, что у меня здесь владычица землян, – поклонился он Родис, – вам неудобно и тесно. Но это устроим после, а сейчас пойдемте в мой кабинет. Вас требуют из садов Цоам. Кажется, – лицо главного приняло молитвенное выражение, – с вами хочет говорить сам Великий и Мудрый…
Фай Родис предстала перед экраном двусторонней связи Ян-Ях, на котором вскоре появилась знакомая фигура владыки. Чойо Чагас был хмур. Резкий жест в сторону главврача – и тот, низко пригнувшись, ринулся из кабинета.