Час Черной звезды
Шрифт:
«Ну что ж, — потянулся Ват, — от княжеского угощения не отказываются…»
И начался пир. Вообще-то дружинники в походе не голодали, но их пища была проста — каша с салом, вяленое мясо и рыба, сухари… А тут!.. Стая отдала должное и густой наливке, оказавшейся в кувшинчике, и окороку. Через час, отвалившись от импровизированной скатерти, ребята принялись обсуждать съеденное, потом стали вспоминать, что им приходилось есть в походах… Постепенно разговор затих. Лагерь погрузился в сон, и только дежуривший первым Теньтя, обернувшись к Миру родовой гранью, бродил где-то рядом в ковыле. Заснул и Ват, во всяком случае, перед глазами Вотши снова встала тьма, но это
И все-таки Вотша чувствовал некое напряжение, была в происходящем какая-то фальшь, какая-то… нелепица. Словно каждый, кто входил в дозорную стаю, чуть-чуть фальшивил, был не только самим собой, но и еще кем-то…
Вотша попробовал восстановить в памяти все только что происшедшее перед его глазами, одновременно пытаясь нащупать причины своего странного, тревожного ощущения. Ему вдруг показалось, что вот сейчас к нему придет истинное понимание того, что происходит.
И в этот момент на него обрушилась дикая, невыносимая боль!!! Мышцы свело жесткой, выворачивающей судорогой, дыхание перехватило, словно от удара в незащищенное горло, в животе разлилось дикое всепожирающее пламя! Он даже крикнуть не мог — в груди, в съежившихся, схлопнувшихся легких не осталось воздуха. Вотша чувствовал, как по земле катается его большое сильное тело… Нет, это тело было чужое, бессильное, скрученное болью… непереносимой, чудовищной болью!!!
Он не знал, сколько часов, дней или недель эта жуткая боль терзала его, а когда она немного отступила, словно устав от тяжелой, изнурительной работы, и он смог приоткрыть затуманенные глаза, над ним склонилось ухмыляющееся лицо княжича. Вотше пришлось сделать чудовищное усилие, чтобы понять, что говорит ему Всеслав, и он разобрал издевательский, злорадный шепот:
«Ну что, Ват? Сильный, непобедимый Ват! Где твоя дозорная стая? Ай!.. Все, все твои могучие волки полегли! Они все погибли, и привел их к гибели ты, Ват! И ты еще хотел получить в жены мою сестру?! Ты думал стать вожаком стаи восточных волков?!»
Всеслав выпрямился, лицо его отодвинулось и неожиданно стало более четким. И стало видно, что рядом с ним ухмыляются еще две узкоглазые рожи — южные ирбисы!
Княжич ткнул носком сапога в бесчувственные ребра лежащего перед ним тела и презрительно бросил:
«Теперь ты, падаль, поймешь, что такое закон и обычай! Ты ведь знаешь, какое наказание по закону и обычаю полагается за потерю дозорной стаи?!»
Вотша хотел плюнуть в эту ухмыляющуюся морду и бросить в нее обличающее слово «предатель», но сил не было, и голос пропал… Даже хрип не выходил из перехваченного болью горла. А княжич снова ухмыльнулся:
«Ты поправишься, Ват. Поправишься настолько, чтобы встать под нож… Вот только говорить ты больше никогда не будешь. Да и что ты можешь сказать в свое оправдание… Изверг!»
И снова перед глазами Вотши опустилась темнота. Благословенная темнота! И он почувствовал, как из его закрытых глаз медленно катятся слезы. Нет, он оплакивал не свое, отнятое предательством многогранье… Он оплакивал… весь род многогранных… многоликих… оборотней, ибо в эту страшную минуту он сам себе дал клятву отомстить им всем за то, что Горислав со своим внуком учинили над его прадедом!
Когда много минут спустя Вотша открыл глаза, над головой он увидел потолок своей комнаты, упрятанной в подземелье замка вожака западных вепрей. Он все еще был пленником, он все еще не распоряжался даже своей жизнью!..
Глава 6
Ратмир вернулся в Лютец без приключений, дорога до университета заняла у него всего два дня. А еще через два дня он получил сообщение из Рожона — главный советник вожака западных вепрей сообщал, что сказителя Ёкуля из стаи северных лис доставили в княжеский замок и теперь он, скорее всего, находится в подземелье замка. О Темном Харте в сообщении ничего не говорилось, но Ратмир забеспокоился. Если Ёкуль и Вотша одно и то же лицо, а Ратмир в этом практически не сомневался, его контакт с Темным Хартом мог очень сильно осложнить ситуацию. Ему самому снова мчаться в Рожон, конечно же, не следовало, но и пускать все на самотек он не мог. Поэтому после некоторых колебаний трижды посвященный волхв послал сообщение брату. Он настаивал, чтобы тот немедленно заставил Рогволда провести опознание беглого изверга и, если подтвердится, что в руки вожака западных вепрей попал именно Вотша, потребовать его немедленной выдачи!
Всеслав долго раздумывал над этим посланием, его выполнение требовало новых расходов, а княжеская казна наполнялась с трудом. Однако собирать для совета ближних дружинников он не стал, а после разговора с княгиней решил послать в Рожон двух послов с малыми дарами и небольшим эскортом. Встал вопрос, кого посылать в качестве послов. Князь снова надолго задумался, но в конце концов выбор пал на бывших воспитателей Вотши — Скала и Вогнара. Они к тому же прекрасно дополняли друг друга: Скал — опытный и отважный воин, остававшийся спокойным и рассудительным в самых сложных ситуациях, Вогнар — умный книжник, прекрасно знавший законы и обычаи, владевший наречиями многих западных стай. Сопровождать послов должны были десять дружинников и несколько десятков извергов.
Спустя шесть дней после получения послания Ратмира, ранним утром, в начале часа Жаворонка, посольство вышло из Края. Как ни старался Всеслав уменьшить численность посольства, а вместе с ним и количество необходимых припасов, посольский караван растянулся на добрую сотню метров! А поздним вечером того же дня через подземный ход, ведущий из княжеского замка на заросший камышом берег Десыни, пробрались пять десятков волков! Разделившись на три полевые стаи, они скрытно пошли вслед за посольством. Как выразился настаивавший на этой подмоге Скал, в случае недостатка внимания к просьбе князя Всеслава эти стаи могли «показать клыки» в землях западных вепрей!
Неделю после первого допроса Вотшу не беспокоили. Его существование вошло в привычную колею, но теперь ему было о чем размышлять, так что часы, тянувшиеся от одного приема пищи до другого, перестали быть бесконечными. К тому же и спать он стал очень мало — он словно боялся надолго и слишком глубоко погружаться в сон, боялся снова провалиться в темную пропасть древних, не своих воспоминаний.
Но однажды в его комнатке снова появился дружинник стаи западных вепрей со словами:
— Выходи, изверг!
И снова его привели к недалекой двери, и снова из-за нее после предупредительного стука донеслось:
— Вводи!
Только теперь комната, в которой его допрашивал Темный Харт, выглядела совершенно по-другому. Стол с каменной поверхностью отсутствовал, вместо него стоял обычный, небольшой овальный столик, накрытый белой скатертью и заставленный закусками. На противоположных концах стола были поставлены два жестких стула с высокими прямыми спинками, и рядом с одним из них, облокотившись на спинку, высилась тощая фигура Темного Харта. Когда дверь в комнату закрылась, оставив у порога Вотшу, хозяин жестом указал на противоположный стул и коротко предложил: