Час Черной звезды
Шрифт:
— Садись, изверг!
Вотша, прежде чем пройти к указанному месту, посмотрел на своего мучителя, но удивления не выказал и спокойно направился к стулу. Усевшись, он посмотрел на продолжавшего стоять Харта, и тот, словно получив нужный знак, также сел на свое место. После этого он оглядел стол и, указав на царящее там изобилие, произнес:
— Угощайся.
— Спасибо, господин, — кивнул в ответ Вотша, но к предложенному угощению не притронулся. Харт, немного подождав, повторил:
— Ну, что же ты, изверг, ешь, пей!
— Я не голоден, господин, — спокойно ответил Вотша, — да и привели меня сюда не для трапезы.
Из-под капюшона Харта донесся неопределенный звук, а затем он проговорил:
— Верно, не для трапезы… Но еда разговору не помеха.
И
Вотша протянул руку, взял с ближайшего блюда какой-то пирожок и принялся его вяло жевать. Из-под капюшона снова раздалось хмыканье, и чуть насмешливый голос Харта произнес:
— Я смотрю, тебе твоя каша не надоела.
— Нет, господин, — все тем же спокойным тоном отозвался Вотша.
— Ну, хорошо, — сдался Темный Харт. — Раз ты не хочешь есть, я перейду к главному.
Вотша осторожно положил надкусанный пирожок на свою тарелку и приготовился слушать.
— Ты меня очень заинтересовал… Вотша… — после названного имени последовала длинная пауза, словно Харт ждал какой-то необычной реакции от собеседника, но тот молчал, и Харт снова начал говорить: — И чтобы ты понял, откуда проистекает мой интерес, я расскажу тебе свою историю. Когда-то меня звали Извар, и я был волхвом стаи восточных рысей. Моя стая соседствовала с твоей — с восточными волками, и мы ничем не уступали соседям, ни числом сородичей, ни размером владений. Вот только вожак у нас был недостаточно… — Харт как-то странно усмехнулся, — амбициозен. Он давно правил стаей и привык жить спокойно, не утруждая себя ничем. Его окружение, конечно же, также наслаждалось жизнью, и только. Я понимал, что такое существование не приведет нас ни к чему хорошему — в конце концов мы должны будем заплатить за свою вялость, за свое спокойствие, и плата эта может оказаться неподъемно тяжелой! И я решил… заменить вожака. Однако, оглядевшись, я понял, что замены ему среди верхушки стаи просто нет! Что мне оставалось делать?! Только самому взять власть! Но по нашим… обычаям, — последовала новая усмешка, — волхв не может быть вожаком, хотя причины такого положения непонятны. Поэтому мне пришлось подобрать соискателя на место вожака из… сыновей самого вожака. Я добился своего — я воспитал мальчишку, который верил мне до конца и во всем следовал моим советам. Он вызвал своего отца на поединок и должен был победить… Но в последний момент в дела нашей стаи вмешался посторонний. Он спрятался в шатре вожака и исподтишка, словно змея, напал на меня! Я не ожидал этого нападения, и он смог… он… почти убил меня!.. Хочешь знать, кто это был?!
Вотша чувствовал, как из-под глубоко надвинутого капюшона его сверлили глаза этого странного многоликого, но молчал. Пока что ему просто нечего было сказать.
— Это был… Ратмир, дважды посвященный волхв из стаи восточных волков!!!
Изверг вскинул быстрый взгляд на многоликого и тут же снова опустил глаза.
— Но это еще не все! — продолжал Харт, словно бы и не замечая брошенного взгляда. — Пока я был без сознания, он отвез меня в Лютец и отдал Совету посвященных! Лучше бы он меня убил!!!
Харт, словно захлебнувшись последним воплем, смолк. Молчал и Вотша. Его не слишком заинтересовал рассказ Харта — какое ему дело до разборок многоликих! Но оказалось, что Харт еще не закончил. После короткой паузы он продолжил спокойным, даже безразличным голосом:
— По нашим законам и обычаям меня должны были лишить многоличья — я должен был стать извергом! Слышишь, Вотша, я должен был стать таким же, как ты, с той только разницей, что я знаю, что такое многоличье, а ты нет!..
— Я тоже знаю, что такое многоличье! — неожиданно подал голос Вотша, и Харт удивленно умолк, как будто ожидал пояснения. Но Вотша молчал, и поэтому Харт недоверчиво переспросил:
— Откуда ты можешь знать, что такое многоличье?..
Вотша пожал плечами и ответил:
— Я расскажу тебе, многоликий, если хочешь, но сначала ты заверши свой рассказ.
Харт помолчал, а затем кивнул:
— Хорошо… Тем более что рассказывать мне осталось немного… Меня не лишили многоличья. Ратмир отказался от мести, и Совет… Совет сделал из меня изгоя! Меня лишили родового имени, мне запретили общаться с многоликими и, чтобы я не смог никого ввести в заблуждение, меня… заклеймили!
Харт сдернул с головы капюшон, и Вотша увидел на высоком, с большими залысинами лбу странный, просвечивающий сквозь кожу багровым сиянием знак, похожий на северную руну!
— Больше десяти лет я прожил один!.. Нет, я не буду рассказывать тебе, какова была моя жизнь, достаточно сказать, что я — посвященный волхв, умеющий оборачиваться к Миру шестью гранями, стал… лечить извергов! Очень скоро слава о лесном лекаре — так меня стали называть изверги — распространилась по всему Западу! Не раз многоликие приходили ко мне — кто с просьбой о лечении, кто с предложением поселиться в городе, но, как только я открывал перед ними свое лицо, они плевали в него, ибо так приказал Совет посвященных, и уходили прочь! Но однажды ко мне пришел старый изверг. Он, как ни странно, уже знал, кто я такой, и он принес мне предложение вожака стаи западных вепрей. Мне разрешали поселиться в подземелье замка, вожак обещал мне безбедную, устроенную жизнь и интересное занятие… Ты не поверишь, но он предложил мне попробовать найти средство, возвращающее извергам многоликость!.. И я согласился… Я думал, что пришел конец моему одиночеству, что нашелся многоликий, вожак стаи, который, вопреки приказу Совета, не плюнет мне в лицо, не отвернется от меня!.. Глупец!!!
Харт вдруг хрипло рассмеялся, а потом неразборчиво забормотал какие-то ругательства. А Вотша по-прежнему молчал, ожидая, когда его странный собеседник закончит свой рассказ. Наконец изгой немного успокоился и, хлопнув рукой по столу, проговорил:
— В общем, я теперь живу в подземелье замка, живу хорошо, ни в чем себе не отказываю, но я, как и прежде, — изгой. Никто не общается со мной, а вожак приставил ко мне одного из своих полуизвергов, который передает мне его приказы или ему мои… требования!
Вотша понял, что Харт хотел сказать «просьбы», но гордыня поправила его!
— Я пробую составить эликсир, возвращающий многоликость извергам, и для этого мне приводят… извергов. Когда в мои руки попал ты и я услышал, что тебя разыскивает Ратмир, я, конечно, заинтересовался, и теперь ты должен рассказать мне, зачем ты понадобился трижды посвященному волхву. Почему его интерес столь высок, что он поднял на ноги всю свою стаю, заставил Всеслава разыскивать тебя по всему Миру?!
Целую минуту над столом висело молчание. Харт и Вотша смотрели друг другу в глаза — один с нетерпением ждал ответа, как плату за откровенность, а второй не знал, что ответить. Изверг без колебаний ответил бы откровенностью на откровенность, но ему просто нечего было ответить. И наконец Вотша покачал головой и со вздохом произнес:
— Я не знаю… Мне самому хотелось бы понять, что я такое, но… Единственно, что я могу сделать, это рассказать тебе о своем знакомстве с трижды посвященным Ратмиром. Может быть, ты сможешь сделать из моего рассказа какие-то выводы.
На лице Харта появилось разочарование, но он сдержался — в конце концов, изверг был в его руках… в его власти!
— Хорошо… Рассказывай!..
— Рассказ, впрочем, будет недолгим, — усмехнулся Вотша. — Первый раз я встретился с многоликим Ратмиром около собственного дома, на окраине Края, когда мне было лет пять. Я хорошо запомнил огромного волка с внимательными зелеными глазами, который спросил у меня, кто моя мать. Матери у меня не было… А на следующее утро из замка приехали двое дружинников и забрали меня. Князь потребовал привезти меня к нему, поскольку узнал, что я правнук Вата. Сейчас мне кажется, что Всеслав хотел меня убить, но его остановил Ратмир. Он сказал, что сначала надо проверить мои способности. В тот же день меня отвели в покои дважды посвященного волхва, но… я не помню нашего разговора, я не помню даже, разговаривал ли со мной многоликий. Зато я помню, что именно в этих покоях меня впервые посетили… видения!..