Час испытаний
Шрифт:
У клуба моряков Фарино оставил их.
Пока все шло хорошо. Предлог для посещения порта был выбран удачно. Для Вильмы во всяком случае он звучал убедительно. Большой порт — это не только пристани, пирсы, пакгаузы — это целый район, протянувшийся вдоль берега на несколько километров. Немало в порту пивных, всевозможных ларьков, магазинов, мастерских. Здесь порой можно купить то, чего не достанешь в городе. Однако Галку меньше всего интересовали покупки, хотя в одном из портовых магазинов ей пришлось уплатить изрядную сумму за маленький флакончик контрабандных духов. Это была, так сказать, вынужденная жертва…
Сапожная
— Я долго еще ждать мой туфля?! — крикнул он за барьер.
— Айн момент, господин офицер, — отозвался кто-то из мастеров.
Держась за Вильму, Галка проковыляла к барьеру. Толстый немец-приемщик вперевалку направился к девушкам. Но Галка опередила его. Быстро оглядевшись, она нашла того, кто был нужен. На рабочий стол перед одним из сапожников упал модный дамский туфель со сломанным каблуком.
— Прибейте, — коротко бросила Галка и улыбнулась подошедшему приемщику. — Не беспокойтесь, герр мастер. Всего только отскочивший каблук.
Облокотись о барьер, Галка искоса наблюдала за «своим» сапожником — очень худым человеком с болезненным румянцем на впалых щеках. В его печальных, глубоко запавших глазах нельзя было прочесть ничего, кроме усталости и безразличия Галка с тревогой подумала, что он не заметил сделанного ею знака. Но вот сапожник встал и, подойдя к барьеру, молча протянул девушке отремонтированный туфель. И тотчас же она почувствовала в руке какой-то небольшой предмет, на ощупь напоминающий хлебный шарик. Тогда, почти не размыкая губ, одним дыханием она сказала:
— Плющев провокатор. Берегитесь.
Галка успела заметить, как сузились, стали вдруг колкими запавшие глаза.
Она небрежно бросила сапожнику деньги и кивнула немцу-приемщику.
— Данке шен, герр майстер.
Девушки вышли на пристань. У пакгаузов солдаты перетаскивали какие-то ящики. Портальный кран выуживал из трюм баржи связки пузатых мешков. Группа рабочих ремонтировала дорогу. Неказистый пароходик под немецким флагом швартовался у седьмого причала. К его борту задним ходом подъезжали четыре грузовика. Кто-то кричал по-немецки: «Немедленно приступайте к выгрузке!» Здесь, на пристани, все были заняты своим делом и на девушек не обращали внимания. Теперь надо побыстрее убраться отсюда.
Однако Вильма не спешила уходить.
— Пойдем разыщем наших ребят, — предложила она. — Кажется, сегодня придется выпить за упокой еще одной души.
Это никак не входило в Галкины планы.
— Мне надо идти.
Итальянка обиженно скривила рот.
— Я была нужна только как провожатый?
Галка взяла ее под руку.
— Вильма, мне небезопасно оставаться здесь. Помнишь того гестаповца, что подходил к нам в «Бристоле»?
— Майора Хюбе из портовой охранки?
— Да. Последнее время он преследует меня.
— Вероятно, влюбился. Это не так уж страшно.
— Он — скотина. Понимаешь?
— Так пошли его к черту. Я тебе однажды уже советовала это сделать.
— Не равняй меня с собой. Что просто для тебя, для меня — невозможно. Ты — офицер итальянской армии, а я… Я — «оккупированная» девица, с которой можно поступать, как заблагорассудится.
— Но ты — дворянка!
— Вильма, не смеши меня. Разве они считаются с этим?
— Сволочи… — Мартинелли витиевато выругалась. — Они всегда были сволочами. Но, пожалуй, ты права — надо уходить.
Они были уже у ворот, когда Вильму окликнул сержант Равера.
— Синьорина Мартинелли, Фарино просил подождать его.
Вильма остановилась, достала портсигар и закурила.
— Ничего не поделаешь, — вздохнула она. — Без Умберто мы не выйдем отсюда.
— Да, конечно, — механически ответила Галка. — «Как глупо получается, — думала она. — Сейчас, когда задание, по сути дела, уже выполнено, когда осталось несколько шагов, чтобы покинуть территорию порта и быстро свернуть в одну из боковых улочек, я должна стоять здесь, на виду у всех».
— Куда пропал Умберто? — спросила Вильма сержанта.
— Пошел к седьмому причалу. Только что пришвартовался пакетбот из Констанцы. Фарино надеется, что, быть может, это судно подобрало дель Сарто. Правда, прошло уже десять часов, как затонул транспорт. Но говорят, дель Сарто — классный пловец.
— Говорят… А разве ты не знал его?
— Мы прибыли в Ливорно, когда его там уже не было. Из них ребят его никто не знает в лицо.
— А Умберто?
— И Умберто не знает.
Галка плохо понимала, о чем говорит Равера. Мимо нее, исчезая и появляясь в воротах, проходили офицеры. На некоторых были черные мундиры гестаповцев. Прошло пятнадцать, потом двадцать минут, а Умберто все не появлялся.
Как глупо, как глупо получается…
Из-за угла вышла и направилась к воротам группа военных. Галке показалось, что среди них Фарино. Наконец-то! Но почему Вильма сжала ее локоть? Что ей надо?
Итальянка показала глазами в сторону клуба моряков.
— Сюда идет Хюбе. Он уже заметил тебя…
Хуже нельзя было и придумать. Галка понимала, что ей не бежать объяснения с Хюбе. Но что она скажет ему? Еще неделю назад она могла бы сочинить более или менее убедительное объяснение своему пребыванию в запретной зоне: каприз-интрижка с моряком, прогулка с подругой-итальянкой, у которой в порту какие-то свои дела… Да мало ли что могло взбрести в голову легкомысленной девице, избалованной вниманием офицеров! Но после «эксперимента» в гестапо, после гибели Адамовой, после недвусмысленного предупреждения Хюбе, разбитная девица, какой она старалась казаться, должна была бы поумерить свой пыл и обходить порт за три версты. Нет, Хюбе, не провести. Теперь даже Вильма и ее друзья не помогут. Ну что ж! Главное она сделала — товарищи в порту предупреждены. А эстафету, переданную ей сапожником, можно проглотить. Только незаметно. Впрочем, не надо торопиться. Возможно, еще удастся выкрутиться. Адмирал Рейнгардт обещал свое покровительство. Если гестаповец задержит ее, Вильма позвонит Рейнгардту.