Час Пик
Шрифт:
— Как знаешь. И вообще, не тем ты, дорогая моя занимаешься: тебе надо думать, как мужика какого–нибудь заарканить, ведь годы–то идут…
Лучшая Подруга в плане «заарканить» была в более выигрышном положении: её жених, точней, пока еще не жених — как говорят в их райцентре, хахаль (но об этом — тс–с–с, никому ни слова! Между нами — девочками), был военным, героем–танкисгом, капитаном, и не просто капитаном, не просто танкистом, не просто героем, а героем, еще недавно служившим в Западной группе войск, в бывшей ГСВГ. Группе советских войск в Германии.
Приехал (перевели
И при всех этих огромных достоинствах — еще и неженатый!
Блеск!
Ну, правда очень любит неразведенный спирт, а после спирта — ругатся очень любит, «ду бист швайн» [21] , говорит, а «их бин русиш официер» [22] , мол; но потом, если только ему не перечить, то утром тише воды — ниже травы, бормочет только: «их виль биир» [23] …
21
Ты есть свинья (нем)
22
Я есть русский офицер (нем)
23
Я хочу пива (нем)
Но, как говорит Лучшая Подруга, у каждого свои недостатки.
Подытожила:
— Так что думай, родная, не о глупостях, а о будущем… Смотри, двадцать пять (тогда ей было еще двадцать пять — о, молодость, о, благословенное время!) — это тебе не шуточки!
И закралась тогда в голову другая мысль, еще дерзновенней первой — а что, если…
Ну, чем она, собственно, хуже других?
Когда Лучшая Подруга ушла, поднялась из–за стола, посмотрела в зеркало — большое такое зеркало, почти во весь рост, в прихожей висит, как раз напротив телефонной полочки.
Ножки — стройные, грудь — красивая грудь, полная, гордо так возвышается, второго размера по бюстгальтеру, и, что главное — сама держится, даже лифчика не надо. Лицо–миловидное, нежное такое, родинка вон черненькая под нижней губой, очень даже миленько.
Чем хуже других?
Двадцать пять? Ну и что, что двадцать пять? Люди– то и в сорок выходят…
Почему бы и нет?
Вон, последняя жена у Вознесенского — тоже из какой–то глухомани, сама читала. Повезло же девке…
Подняла трубку, набрала номерок: не пришла еще Лучшая Подруга. Наверное, в поликлинику к себе пошла, или по вызовам к детишкам больным.
Нет, пока что не стоит делиться, не стоит говорить… Всегда так бывает — расскажешь, а потом не сбудется. Вот когда все получится — если получится, конечно, — тогда они все рты поразевают.
И Лучшая Подруга со своим героем–танкистом на иномарке — от зависти же лопнет, точно вам говорю!
Кроссворд,
Та, просмотрев, только плечами передернула — мол, я в музыке ничего не понимаю.
— А Гендель — кто это?
Наверное, для приличия поинтересовалась — ведь понятно, столько работала, столько старалась, нельзя же совсем ничего не спросить!..
— Композитор такой был немецкий в восемнадцатом веке — оратории писал…
— А–а–а… Ну–ну. И теперь что?
— Ну, отправлю туда… И ждать буду, пока он мне не ответит.
— Ну–ну. Ответит. Много там таких…
Однако — не была бы она лучшей подругой! — надоумила:
— Знаешь, там ведь столько претенденток будет, — подумав, предположила Лучшая Подруга, — и все кроссворды на бумаге пришлют…
— Ну да, — Она растерянно посмотрела на собеседницу, — а что ты предлагаешь?
— Ну, надо бы на чем–нибудь таком… Нетрадиционном, что ли.
Поджав губы:
— Не понимаю.
— Ну, чтобы не как у других. Вот мой (это она о своем танкисте так говорила) наверняка бы на листе брони нарисовал… Или на снаряде…
— На фортепианной деке, что ли, паяльником выжечь? Так ведь ни паяльника у меня нет, ни своего инструмента, а за казенный, если в классе взять, завхоз потом голову оторвет… Не говоря уже о завучихе…
— Нет, ты ведь женщина, у тебя должен быть женский подход, — втолковывала Лучшая Подруга.
— А как это?
— Как, как… Подумай.
Думала долго.
«Что–нибудь такое нетрадиционное» — а как это?
«Женский подход».
Ну, женский так женский: женщины что любят?
Правильно: стирать любят. Так что — на пачке из– под стирального порошка «Мечта» кроссворд нарисовать? Обидится еще, не пустит в «Поле…»
Что еще любят женщины?
Тоже правильно: шить, вышивать. Вот и прекрасно: кроссворд надо вышить на чем–нибудь таком… Покрасивше чтобы, чтобы ему понравилось…
В выходные смоталась в Москву, обегала все центральные магазины, пока не нашла: отличный китайский шелк, настоящий, не какой–нибудь там нефтяной, полиэфирный, и ниточек шелковых же купила — красивые–красивые, тонкие–тонкие, ну просто загляденье!
И — засела вышивать.
С непривычки тяжело, конечно: все пальцы исколола, ниточки шелковые вкривь да вкось идут, некрасивый кроссворд получается. Да и дырочки от иголки, когда не туда попадаешь — видно так…
Расплакалась, бросила свое шитье и — к Лучшей Подруге:
Что делать?
Та:
— Тебе сперва потренироваться надо было… Ну, не на шелке, чтобы не портить, а на полотенце каком– нибудь старом, вафельном. Руку набьешь — а потом только перенести, и готово!
Она:
— Так ведь время вдвойне уйдет…
Лучшая Подруга:
–— Ну и что? Зато получится хорошо! А за дырочки не беспокойся: шелк надо только намочить и аккуратненько утюжком прогладить — ничего видно не будет…