Час Предназначения
Шрифт:
И как раз в этот момент Дорр меня поцеловала. Мягкие ладони обхватили меня за плечи, ее губы прижались к моим, и ее язык на мгновение скользнул мне в рот.
– Дорр, не надо, – тихо попросил я.
– Разве не этого ты ждал? – прошептала она. – Что еще, по-твоему, я собиралась сделать?
– Ну… да.
– Ты думал, что я собираюсь тебя поцеловать, и я тебя поцеловала. У тебя же все мысли написаны на лице.
– Неужели настолько явно?
– У тебя всегда так, – ответила Дорр. – Тем ты и интересен.
Вряд ли у меня было желание вызывать подобный
– Надо отнести носилки наверх, – сказал я.
Она отодвинулась, пропуская меня, и направилась к лестнице.
– Иди впереди.
Я снова поправил носилки на плече и двинулся вперед. Когда я проходил мимо нее, ко мне снова метнулись ее руки, губы и язык. Все произошло в мгновение ока, и Дорр с торжествующим видом отпустила меня.
– Первый поцелуй был твоим. А второй – мой.
Глава 13
ЖЕНА ДЛЯ ПОКОЙНИКА
Родители, игравшие на улице с детьми в мяч, знали, что означает появление служителя Патриарха с носилками. Они тут же замолчали и застыли неподвижно, несмотря на крики детей: «Ну, кидай же!», «Продолжай!» Люди вопрошающе смотрели на меня и Дорр, однако ни у кого не хватало мужества задать вопрос вслух. Мы не миновали дом торговца зерном Вайгона, и нам преградила путь его жена Вин с таким видом, будто она не намерена сдвинуться с места, пока не получит ответ.
Вин была старшей сестрой Хакура, вернее, она была его старшей сестрой, когда Хакур был сопливым мальчишкой, и старшим братом, когда тот выглядел ангелоподобной девочкой. Если на кого-то в поселке не производило никакого впечатления змеиное шипение Хакура, то именно на Вин.
– Последний ритуал? – громко спросила она. У нее был удивительно могучий голос для женщины, хотя тело ее ссохлось от старости, словно мох на камне. – Кто помер, Хакур?
Будь на ее месте другая женщина, служитель Патриарха, вероятнее всего, просто огрызнулся бы: «Не твое дело!» К сожалению, с его сестрой подобное не проходило – она вполне могла устроить скандал, разговоры о котором не прекращались бы в течение нескольких недель.
– Боннаккут, – тихо ответил Хакур, хотя прекрасно понимал, что сохранить в тайне это не удастся.
– Боннаккут? – переспросила Вин, столь же громогласно, как и всегда.
Ее услышали по крайней мере четверо стоявших неподалеку с таким видом, будто совершенно глухи, хотя вряд ли это могло хоть кого-то одурачить. Итак, минут через пятнадцать новость станет известна всему поселку…
– И что сотворил с собой этот придурок? Застрелился из того пистолета?
Несмотря на то, что она была его сестрой, Хакур издал злобное шипение. Предполагалось, что никто не должен знать ни о пистолете, ни о каких-либо других подарках Лучезарного Совету старейшин. Впрочем, чего мог ожидать Хакур? Вайгон был старейшиной, и вполне естественно, что Вин было известно все происходившее за закрытыми дверями Совета.
Будь я на месте Хакура, я бы просто промолчал – мол, пусть думает, что хочет, – но, видимо, служителю Патриарха очень не хотелось, чтобы
– Боннаккут погиб вовсе не от пистолета!
– Тогда от чего же? – Вин, как всегда, проявляла завидную настойчивость.
Старик наверняка ждал подобного вопроса, но у него не оказалось наготове подходящего ответа. Впрочем, в присутствии Вин он попросту лишался способности быстро соображать. Иногда нельзя не порадоваться тому обстоятельству, что ты единственный ребенок в семье.
На помощь Хакуру пришел Рашид.
– Здесь не место для подобных разговоров.
Положив руку на плечо Хакура, он слегка подтолкнул его, и старик поспешно устремился вперед.
Вин продолжала стоять посреди улицы, не двигаясь с места. Брату пришлось обогнуть ее, причем на достаточно большом расстоянии, словно она была ощетинившимся дикобразом. Дорр же, проходя мимо нее, пробормотала: «Здравствуй, тетя» – и поцеловала ее в щеку. Похоже, это удивило Вин не меньше, чем всех остальных из нас.
Когда мы добрались до места преступления, Стек сидела на небольшом камне, сосредоточенно терзая кленовый лист. По-моему, расположение тела Боннаккута не изменилось – труп лежал на том же месте, где мы его оставили. На какое-то мгновение у меня возникла мысль о том, что произошло бы, если бы Стек дотронулась до тела. Смог бы Боннаккут высосать душу нейт, сделав ее своей посмертной женой? Можно было представить себе реакцию мертвого первого воина, когда он понял бы, что совершил!
– Все в порядке, Мария? – спросил Рашид. Стек кивнула. За исключением, возможно, Дорр, все мы знали настоящее имя нейт, но, полагаю, Рашиду просто захотелось так обратиться к ней.
– Ладно. – Лучезарный повернулся к Хакуру. – Делай свое дело.
Служитель Патриарха с трудом опустился на колени рядом с трупом и, моргая, уставился на него. Затем дотронулся до горла Боннаккута и провел пальцами по окровавленной плоти. Трудно сказать, то ли это было частью ритуала, то ли им двигало простое любопытство, – мне никогда не приходилось видеть, каким образом оказывают последние почести мертвецам. Похороны – да, мне часто приходилось бывать на похоронах, отгоняя москитов летом и дуя на замерзшие пальцы зимой. Но сам ритуал над мертвым телом обычно совершался служителем без свидетелей.
Хакур поднес пальцы к носу. Мне показалось, будто старый змей наслаждается запахом крови. Потом он повернулся ко мне и прошипел:
– Подойди-ка поближе, парень. Смотри и учись. Рашид и Стек удивленно уставились на меня. Дорр улыбнулась. Мне не хотелось ничего объяснять, так же как и принимать участие в ритуале, но мне точно так же не хотелось ворошить осиное гнездо, отказав Хакуру. Помедлив, я положил носилки и присел возле трупа.
– Можете объяснить, что вы собираетесь делать? – спросил Лорд-Мудрец таким тоном, словно ему хотелось сделать соответствующую запись у себя в блокноте и его сдерживало лишь уважение к мрачной торжественности происходящего.