Час Предназначения
Шрифт:
Она никогда открыто не выступала против старого змея, но, поскольку бросать вызов было в ее натуре, она наверняка вскоре постаралась, чтобы Хакур узнал о том, в кого она превратилась, – например, оставив дверь в туалет открытой, или что-то вроде этого.
Вот только дед не вышвырнул ее с позором прочь. Он не дал ей свободу.
Наш служитель Патриарха не выдал ее. Возможно, он не хотел потерять лицо, возможно, не мог позволить, чтобы Дорр выскользнула из его лап, а может быть, он действительно любил ее, хотя в подобное трудно было поверить. Он держал ее дома, никуда от себя не отпуская.
Я
На какое-то мгновение мне стало ее почти жаль. Потом я вспомнил два поцелуя в подвале, и меня едва не стошнило. Мои губы прикасались к нейт. Нейт прикасалась ко мне. И это существо изнывало по мне все эти годы? Нет, сказал я себе, нет. Все это – вина Стек. Дорр просто обнаглела при виде другой нейт, бесстыдной, никого не стесняющейся нейт…
– Давай помогу тебе подняться, – послышался голос Стек.
Она обращалась к Дорр, и в словах ее звучала слащавая нежность. Кто-либо другой воспринял бы это как простое проявление благодарности – все же Дорр спасла Стек от ножа Минца, – но в голосе моей матери мне почудилось нечто большее. Угадала ли она в ней свою последовательницу? Меня бы не удивило, если бы нейты могли опознавать друг друга неким странным, непонятным другим способом.
Вес Дорр перестал давить на меня.
– Ты прикасалась к телу? – прошипел Хакур.
– Боннаккут не взял меня в посмертные жены, – своим обычным полушепотом ответила Дорр, но я почувствовал в ее голосе напряженность. – Фуллин спас меня.
– Не стоит благодарности, – пробормотал я, сползая с трупа.
Отчасти для того, чтобы не встречаться ни с кем взглядом, я начал сосредоточенно стряхивать муравьев с одежды.
– Нисколько не сомневаюсь, – сказала Дорр, – ты поступил бы так же, дед, если бы Фуллин не успел первым.
Хакур глубоко вздохнул. Внучка смотрела на него, и глаза ее блестели, словно молчаливо обвиняя его в трусости.
– Ты уверена, что не пострадала? – спросил Рашид.
Дорр промолчала. В конце концов я ответил за нее:
– У нее сломано запястье.
– Ерунда, – прошипел служитель. – Просто легкий вывих.
Но Стек взяла Дорр за руку и внимательно ее осмотрела.
– Распухает, – сообщила она. – Лучше отведем тебя к доктору.
Дорр пожала плечами.
– Я могу пойти и сама.
– Мы тебя проводим, – не оставляющим возражений тоном заявила Стек. – И тебя тоже, Фуллин.
– Я прекрасно себя чувствую, – буркнул я.
– Она свалилась на тебя всем своим весом, – настаивала Стек. – Тебе надо провериться.
– Нет, спасибо.
– Фуллин… – начала Стек.
– Обычно именно в такой ситуации своевольный юноша, – Лорд-Мудрец подтолкнул меня локтем, – заявляет: «Не разговаривай со мной так, будто ты моя мать».
Стек молчала. Лучезарный с невинным видом посмотрел на нее.
– Убирайтесь все отсюда! – прорычал Хакур. – Смертная душа Боннаккута сейчас пребывает
– Пойдем, – сказала Стек и обняла за плечи поддерживавшую на весу поврежденную руку Дорр.
– Да, давай пойдем к доктору, – сказал мне Рашид, – просто чтобы поднять настроение моей дорогой бозель. Мария порой бывает просто несносна, если кто-то поступает не так, как хочется ей.
Я посмотрел на служителя, но тот лишь неприветливо отмахнулся. Почему он в конце концов решил обойтись без своего «ученика»? Чувствовал свою вину передо мной из-за того, что я спас Дорр от вечного проклятия, в то время как он сам не сделал ничего? Или дело было в чем-то другом? Каппи утверждала, что мое лицо выдает меня с головой; может быть, он понял, что мне стала известна тайна Дорр?
Что ж, старик мог не беспокоиться, что я расскажу правду всему миру, – но я и не собирался о ней забывать, пока он не передумает насчет своего решения сделать меня своим учеником. Я никогда не испытывал склонности к шантажу, но что плохого в том, если двое договорятся между собой об обмене любезностями?
Впервые после сегодняшнего рассвета я улыбнулся.
Глава 14
ДАР КРОВИ ДЛЯ ГОСПОДИНА ВОРОНА
Дом целительницы Горалин производил такое впечатление, будто он вот-вот развалится, и на моей памяти он так выглядел всегда. Его хозяйка возомнила себя великим реставратором, поскольку изучала хирургию, так что когда кто-нибудь предлагал ей переложить крышу или укрепить угол там, где проседал фундамент, Горалин лишь рявкала на него в своей обычной манере и клялась, что не далее как на днях намерена сделать это сама.
Но она так ничего никогда и не сделала. Когда мне было десять лет, Зефрам убедил меня притвориться, будто у меня отчаянно болит живот, чтобы на некоторое время выманить Горалин из дома. За это время бригада плотников успела отремонтировать ту часть ее дома, которая могла рухнуть при малейшем усилении ветра. По их словам, они приложили все усилия, чтобы скрыть следы своей работы, но все же не смогли обмануть проницательный взгляд Горалин. Очевидцы рассказывали, что как только целительница подошла к своему дому, глаза ее сузились, затем она развернулась и направилась обратно к Зефраму, заявив: «Я передумала. Когда мальчик болен столь тяжело, как бедный Фуллин, единственное, чего он заслуживает, – хорошей клизмы».
Мда-а…
В приемной Горалин мы обнаружили Каппи, которая расхаживала из угла в угол, бледная как мел.
– Ты ведь собиралась пойти за жрицей? – удивился Рашид.
– Я уже побывала там, – ответила Каппи. – Лита решила, что лучше она посетит родных Боннаккута сама. И она сказала мне, чтобы я принесла Пону… мою дочь… – Ее голос оборвался.
– Пона отдает Дар? – спросил я.
Каппи кивнула.
Я раскрыл объятия, и, слегка помедлив, она прижалась ко мне. Я даже заставил себя не заглядывать в вырез ее рубашки – Каппи помогала мне в прошлом году, когда я приносил своего сына, чтобы отдать Дар, и я верил в то, что долг нужно возвращать.