Час пробуждения
Шрифт:
— То есть ты сейчас не только здесь?
— Конечно, нет. Еще я стою на вокзале и жду поезд. Хочу насладиться поездкой к Мертвому морю. Там иногда попадаются потрясающие попутчики.
— Спасибо, запомню, — поблагодарил я.
— Не стоит. Главное — вовремя выйти, — Витюша подмигнул правым глазом и тот почему-то увеличился почти в три раза. Выглядело жутковато, но я к таким закидонам сна был уже привыкший. Что-то меняется. Причем именно в нас и в ближайшем окружении.
— Большой волчок чувствует нас и пытается
— Город?
— Да. Тут прямо все пропитано светом древних. Их тела даже не доели толком. Так, погрызли и раскидали по улицам.
— Ты видел? — спросил Рагни.
— Да. Я сюда частенько попадаю. Наверное, меня ведет путь. Или боги Лимба стараются. Ты ведь отмечен светом богини. Не так ли?
— Так, — я кивнул и присел рядом с ним. Шоу синего света было и вправду впечатляющим.
— Они играют в свою собственную игру, где мы — лишь фигурки. Кто-то пешка, а я слон! Ну маленький такой, зелененький, с хоботом. Понимаешь?
— Я только одного зеленого слона знаю, и не сказать, чтобы был его фанатом, — я криво улыбнулся, — кажется, у тебя опять точка смещается, и ты начинаешь нести ахинею.
Витюша посмотрел на меня таким взглядом, каким одаривают добрые отцы своих глупеньких детей.
— Я просто вижу больше, но когда-нибудь и ты начнешь. Ничего страшного, — с улыбкой сказал он, — все рано или поздно приходят к одному и тому же. Разница только в выбранном пути. В лесу миров много тропинок. Некоторые ведут в пустоту пещер. А это все, считай пропал. И будут ли у тебя билеты на поезд…
— Не совсем складно. Какой-то поток сознания, — но мага нужно было поддержать, — в пещере тоже поезд бывает?
— Он везде бывает.
— Ладно, хрен с ним, с поездом этим. Все равно ничего не понятно пока. Скажи мне, что произошло с вожаком волков? Почему его так раздуло, и откуда эти изменения?
— Я не видел всего боя целиком, — Витюша почесал затылок и задумчиво облизнул мороженку. Она у него здесь была вечная и постоянно меняла цвет. Видимо, маг игрался с разными вкусами. И это в Погасшем, мать его мире, где обычный сновидец вообще ничего не может сделать толком!
— Сначала волки ворвались через стену и бросились пожирать всех, кого встретили на улицах. Это была недолгая, но очень красочная резня. Фиолетовость, алость, синева. Набор пьяного художника. Абстракция. Чертово колесо.
— Вожак гнал стаю в этот купол? — я почувствовал, что наш товарищ снова растекается мыслями по древу миров.
— Да. Они наелись. До отвала. Каждый стал очень большим, потом они стали делиться и снова есть. Много раз. Это как любовь. Только не к другому существу, а к собственному эго. Многократное повторение одного и того же. Физическое безумие.
— А что потом было?
— Маги призвали огромное чудовище с сотней алых глаз и кучей лап. Волки стали единым целым, и началась битва, равной которой я еще не видел. Я словно предчувствовал, что здесь будет интересно и весело. Поэтому меня и привела дорога сновидений. Она такая забавная. Сама выбирает кому что показать. И глуп тот, кто думает, что может управлять ей.
— Кот? — пошутил я.
— Тот? — Витюша улыбнулся, — скорее На-Реау. Восьмерка! Бесконечность с точкой сознания между кольцами жизни и смерти.
— Опять ты за свое, — я покачал головой, — и что дальше? Вожак набросился на древнее божество — чудище. Они сражались. Чем закончилось все?
— Слияние. Когда настолько могущественные создания сталкиваются в битве, то ее исход непредсказуем, но чаще всего заканчивается взаимным уничтожением. В принципе, если бы так произошло, то вы бы это поняли. Вы же связаны. Волчьи нити.
— Ну логично. Слишком много бы высвободилось энергии в случае победы одного над другим. Оба бы сдетонировали как десяток атомных бомб, а учитывая сколько в этом уже горючей энергии, — я почесал подбородок, — рвануло бы так, что Погасший мир пришлось бы переименовывать в Сверхяркий.
— Не пришлось бы, — поправил меня маг, — мир просто бы перестал существовать. Частица творца тоже бы сдетонировала. Все бы накрылось тазиком в одно мгновение ока и схлопнулось.
— И мы? — спросил Рагни.
— И вы, и я, и все сущее, что пребывает здесь в данный момент. Сила была бы такой, что задела бы все связи наших проекций с телом.
— Серьезно, — я присвистнул, — выходит, что мы избежали чудовищной катастрофы и теперь каким-то образом должны разлепить этот вот симбиоз древнего монстра и вожака?
— Это придется сделать, так как защитное поле долго не продержится. Представь, что будет, когда эта зверюга вырвется наружу.
— А кто создал поле?
— Оно появилось само. Это автоматическая защита.
— Нужно не разлепить, — Рагни по-собачьи почесал за ухом, — нужно уничтожить древнего, а вожака оставить.
— Не представляю как это сделать, — я смущенно хмыкнул, — ну серьезно. Я мелкая сошка, а тут какие-то Годзиллы с Кинг-Конгами толкаются. Что может сделать простой человек против древнего существа?
— Много чего, если постарается, конечно, — Витюша снова сунул мороженку в рот, — вишневая попалась. Не очень люблю. Хочу клубничную!
Мороженка тут же поменяла свой цвет и на лице мага появилась счастливая улыбка. У меня была такая же в пять лет, когда папа впервые купил мне крутое эскимо. Только вот я позабыл это чувство, а Витюша нет. Мало того, он испытывает его каждый раз. Вот что поразительно. Вот настоящая магия.
— Контроль внутреннего ребенка, — невольно вырвалось у меня.