Час Самайна
Шрифт:
Лица с фотографий, портретов на керамике, на камне настороженно наблюдали за непрошеными гостями. Зоряне стало не по себе, когда она подумала, что здесь лежат люди со своими удавшимися и не очень судьбами, по-разному умершие: одни на подъеме, полные сил и энергии, другие — от старости-дряхлости. Особенно угнетала мысль, что места упокоения никто не избежит — от него не спрячешься, будь ты хоть властелин мира. Неподкупные, неумолимые Время и Рок разыщут в назначенный час… Имена, даты рождения и смерти, застывшие лица заставляли ценить жизнь — даже в двадцать лет, как было этим молодым людям, случайно забредшим на кладбище.
Они оказались на очень старом участке. Начали попадаться вырезанные на потемневшем сером граните надписи на латыни и немецком языке. Зоряна с Мирчиком прошли мимо полуразрушенной кирхи в поржавевших лесах, которые установили многие десятилетия назад, но так ничего и не сделали. С немецкой части кладбища перешли на польскую, католическую, и обнаружили старинный серый склеп прямоугольной формы. По размерам он значительно превосходил размеры дачи, разрешенной в советские времена. По фронтону теснились бетонные фигурки, местами неплохо сохранившиеся, которые изображали существ явно не миролюбивых, — видно, хозяин рассчитывал, что после смерти они будут его верно охранять. Вошли в склеп. Здесь было пусто, через отверстие в полу виднелась каменная лестница, круто уходящая вниз.
— Отпевание происходило наверху, а захоронение проводили внизу, — пояснил Мирослав. — Там должны быть ниши с гробами. Спускаемся?
— Хватит на сегодня. Уходим! Особенно смотреть здесь нечего. Снаружи он впечатляет больше.
Рядом со склепом они обнаружили установленную на черном пьедестале изящную мраморную статую полуобнаженной женщины.
— Интересная дамочка, — сказала Зоряна, любуясь статуей, и не поленилась, раздвинула кустарник, чтобы прочитать надпись на мраморе, когда-то покрытую золотом, а сейчас наполовину стертую. Ее ожидало разочарование — надпись была на латыни.
— Ты с латынью знаком? — поинтересовалась Зоряна.
— Гомо гомини люпус эст, — с готовностью ответил Мирослав.
— Поняла. Кто-то кого-то ест.
— Почти угадала. Человек человеку — волк. Но это все, что я знаю по-латыни.
— Плохо. Теперь будет чем занять свободные вечера.
— Посмотри, по памятнику стреляли!
— Может, это просто след времени?
— Нет. Думаю, это отметина от пули. Похоже, в прошлом здесь разыгралась какая-то драма.
— Пойдем дальше. Мне не нравятся места, где, возможно, пролилась кровь, — сказала Зоряна. — А памятник очень интересный, в нем чувствуется…
— Любовь, разочарование, смерть, — добавил Мирослав.
— История, которую мы, к сожалению, никогда не узнаем.
Они вышли на аллею и начали спускаться. Года на памятниках менялись: пятидесятые, шестидесятые, семидесятые…
Справа и слева оградки могил настолько прижимались Друг к другу, что практически уничтожили проходы. Лишь внимательно приглядевшись, можно было заметить кое-где узкие тропинки.
— Неужели по ним можно добраться до могил, которые находятся у стены? — недоуменно спросил Мирослав. — Как же за ними ухаживают?
— А мы сейчас сыграем в игру «Лабиринт Минотавра»! — загорелась Зоряна. — По моей команде отправляемся в путь и встречаемся у последнего ряда могил. Только, чур, через оградки не перелазить, идти только обходными путями. Победитель заказывает выполнение желания!
Пробираться по узким проходам между могилами было делом непростым — они образовывали настоящий лабиринт с тупиками, обходами, движением по кругу. Но это была игра, азарт, и молодые люди, забыв, что находятся на кладбище, подбадривали друг друга радостными криками, нарушавшими тишину и спокойствие здешних мест. Мирослав первым достиг последнего ряда и торжествующе поднял руки. Зоряна теперь уже не спеша добралась до юноши, который от нетерпения чуть не подпрыгивал на месте.
— Я выиграл! — гордо заявил он. — Загадываю желание, и только попробуй его не выполнить!
— Выиграл? Что именно? — притворно удивилась Зоряна.
У последнего ряда могил места оказалось больше. Здесь даже росли развесистые деревья, за которыми прятался ров, поросший непроходимыми кустами, словно колючая проволока. Мирослав увлек Зоряну к небольшому столику со скамейкой под ивой и принялся жадно целовать. Его поцелуи становились все настойчивее, а руки — смелее.
— Мир-р, ты чего?.. Здесь же кладбище… — сопротивлялась Зоряна.
— Смотри, как тихо, безлюдно… Укромный уголок… Нам никто не помешает… Я выиграл… — жарко дышал он ей в ухо. — Мы далеко от аллеи, и дерево прикрывает… Как будто специально придумано…
Руки Мирослава и жаркие поцелуи сделали свое дело. Зоряна чувствовала, как ею овладевает желание, которое не хочет считаться ни с местом, ни с временем. Ее охватила легкая дрожь, а когда Мирослав, добравшись до ее груди, жадно припал к соскам, она прикрыла глаза и сдалась. Вдруг высоко на дереве осуждающе каркнула ворона. Зоряна отскочила от Мирослава и принялась поправлять одежду.
— Ты что, обалдел?! — раздраженно крикнула она, оглядываясь по сторонам. Острое желание уходило не спеша, гораздо медленнее, чем хотелось. Разгоряченный Мирослав снова обнял ее, пытаясь вернуть на место.
— Ой, Мирчик, смотри! Что это? — воскликнула Зоряна, яростно сопротивляясь.
Удивление в ее голосе сработало. Мирослав обернулся, слегка ослабил объятия, и этого оказалось достаточно, чтобы вырваться. Через три могилы на металлическом столике, покрытом «серебрянкой», под солнечными лучами алым огнем горели коралловые бусы. Зоряна поспешила туда. Мирослав понял, что проиграл и пора обижаться.
— Непонятно, почему они здесь лежат? — задумалась Зоряна. — Может, их просто сняли, когда ухаживали за могилой, и забыли? Или это какой-то обычай?
— Не слышал о таком. — Мирослав подошел и взял бусы. — А ничего, красивые. И, похоже, старинные.
— Дай! — потребовала Зоряна, не раздумывая, надела бусы и застегнула их на шее. — Говори честно, мне идет?
— Сейчас увидишь! — Он достал мобильный телефон и щелкнул встроенной камерой. — Красиво-то красиво, но лучше такие вещи на себя не надевать!