Час урагана

Амнуэль Павел Рафаэлович

— Все-таки я думаю, — сказал Дайсон, — что для психики полное отсутствие сна в течение такого долгого времени… Это не проходит даром.

— Психически Сол был совершенно здоров, — сухо произнесла Мэг. — И физически тоже. Синдром Альпера не лечится, но и вредных последствий для организма не дает тоже. Просто в один прекрасный день человек опять начинает спать, как все. Или опять впадает в летаргический сон.

— А после летаргии снова не спит годами?

— Нет, повторные случаи медицине не известны.

— Понимаю, — повторил Дайсон и вышел из кабинета старшей сестры, выполнив

таким образом, как ему показалось, самое сильное ее желание.

Должна быть связь, — думал он, поднимаясь на четвертый этаж. Все необычное в этом деле должно быть связано между собой. Не потому, что мне хочется так считать. Это известно: необычное всегда связано с необычным. Зачем далеко ходить: пресловутые сексуальные маньяки-убийцы — необычность их преступлений всегда (исключений Дайсон не знал) связана с устройством психики. Психика Туберта — что бы ни говорила сестра Флоберстон — была явно не обычна.

И что? Какие бы отклонения ни имел Туберт, он не мог выстрелить себе в затылок. С другой стороны… С другой стороны, психически ненормальный человек способен на поступки, которые не только предвидеть невозможно, но даже понять, как это проделано физически. Случай с Карлтоном, к примеру. Сумасшедший — но ведь сумел каким-то образом (на глазах у дюжины свидетелей!) подняться по вертикальной стене, где и опытный скалолаз спасовал, когда ему предложили повторить действия убийцы. А Карлтон поднялся, задушил свою жертву, и никто из стоявших внизу не смог прийти бедной женщине на помощь — никто не успел бы, хотя многие бросились в дом и поднимались одни по лестнице, другие в лифте.

Нужно спросить у эксперта, — решил Дайсон. А утром выпустить из камеры придурочного астрофизика. Держать его больше суток Дайсон не мог, а отправлять к судье для продления срока ареста не собирался. Посидел Бакли — и достаточно. Наверняка понял, какую глупость сморозил, и впредь будет не мешать расследованию, а сотрудничать.

* * *

Фредерик Бакли был помещен в лучшую камеру — первую от входа, самую светлую, где обычно держали тех, кому следовало, несмотря на временное задержание, оказывать знаки внимания.

Полицейский открыл дверь, и Дайсон вошел в камеру со словами:

— Ну что, доктор, надеюсь вы подумали над своим глупым пове…

Окончание фразы застряло у него в горле: Бакли сидел на тюремном топчане, привалившись к стене, и смотрел перед собой пустым взглядом.

— Врача! — охрипшим голосом потребовал Дайсон и, опустившись перед Бакли на колени, поднял его холодную руку. Слишком холодную. Видимо, смерть наступила сразу после завтрака, иначе полицейский, приносивший еду, непременно обратил бы внимание на странную позу заключенного.

— Отойдите, Ред! — требовательно произнес за его спиной голос Аткинсона, врача, чей кабинет находился на втором этаже — над полицейским участком. Аткинсона часто вызывали для предварительного освидетельствования.

— Похоже на инфаркт, — пробормотал Дайсон, отступая.

— Обойдусь без ваших дилетантских советов, — буркнул врач. Всегда он так — приступая к работе, груб до невозможности, воображает, что никто, кроме него, не способен поставить правильный диагноз или определить

причину смерти. А потом, когда работа закончена и главное — подписано заключение, по которому врач сможет получить у полицейского управления довольно крупную сумму за консультацию, — Аткинсон становился самим собой: мудрым пятидесятипятилетним добряком, помнившим огромное количество анекдотов, преимущественно непотребного содержания.

— Инфаркт, — сказал врач, выпрямляясь и поворачиваясь к Дайсону. — Эксперта из управления вызвали?

— Да, — за Дайсона ответил стоявший за его спиной майор Ротшильд.

— Время смерти я бы установил… — задумчиво произнес Аткинсон. — От девяти до девяти тридцати. Устроит?

— Что устроит? — мрачно сказал Дайсон. — Время смерти или причина?

— Извините, если я не нужен, то… — сказал врач. — Меня пациент наверху заждался, я ведь бросил беднягу посреди осмотра.

— Спасибо, Стив, — сказал майор Ротшильд. — Бумагу я вам пришлю через час-другой.

— Да уж не забудьте, — добродушным тоном сказал Аткинсон и удалился.

— Кто-нибудь входил в камеру сегодня? — спросил Дайсон. — Я имею в виду — из посторонних?

— Нет, конечно, — сухо произнес майор.

Дайсон принялся методично осматривать карманы покойного астрофизика, но они были пусты — все содержимое еще вчера было отобрано под расписку и помещено в сейф в кабинете начальника.

— Он признал себя виновным в убийстве доктора Туберта в Чандлеровской клинике? — спросил майор. — Вы хотели продлить срок его содержания под стражей?

— Никого он не убивал, — с досадой сказал Дайсон.

В камеру вошел Джордж Колдуэлл, судмедэксперт из городского управления, и сразу стало тесно, шумно, старший инспектор отступил сначала к двери, потом вышел в коридор и знаком попросил выйти майора Ротшильда.

— Я хочу забрать из сейфа докуметы Бакли, — сказал Дайсон.

— Пожалуйста, — кивнул майор. — Честно говоря, я еще вчера удивился, что вас они не заинтересовали.

— Были другие дела, — Не объяснять же майору, что вчера найденные у Бакли бумаги действительно не вызвали никакого интереса. Конечно, Дайсон просмотрел их прежде, чем спрятать в сейф: записная книжка с номерами телефонов, длинная узкая тетрадка с какими-то закорючками, ключи — в том числе от квартиры, кабинета и машины.

Заняв один из свободных кабинетов, Дайсон вытащил из пластикового пакета записную книжку и тетрадь и принялся медленно перелистывать страницы. Номеров телефонов было на удивление мало. Похоже, Бакли не был любителем напрямую общаться с людьми — большая часть страниц была заполнена электронными адресами; старший инспектор не считал себя активным пользователем, более того, он не любил компьютеры, но все же знал, что электронные адреса записываются в память почтовой программы и нет необходимости переносить их еще и на страницы бумажного блокнота. Генри Абруцци, Калифорнийский технологический. Арнольд Шикман, Колумбийский университет. Озем Укарама, Барселонский университет экзокультур (вот странное сочетание — японский ученый в европейском университете изучает экзотические культуры, если, конечно, Дайсон правильно понял, что означало это слово)…