Час ведьмовства

Райс Энн

Какая неприятная особа, подумала Роуан. Однако в ней все сильнее крепло подозрение, что звонит кто-то из родственниц Элли.

– К сожалению, с Грэмом тоже невозможно связаться. Если вы соблаговолите представиться, я сообщу вам причину.

– Благодарю, но я не считаю нужным это делать, – отчеканила старуха. – Мне необходимо безотлагательно поговорить с Элли Мэйфейр или Грэмом Франклином.

«Не заводись, – успокаивала себя Роуан. – Судя по всему, эта женщина далеко не молода, и если она родственница Элли, не стоит упускать возможность побеседовать с ней».

– Мне неприятно сообщать вам об этом, – произнесла она вслух, – но Элли Мэйфейр

умерла в прошлом году. От рака. Грэм скончался двумя месяцами раньше. Я Роуан, их дочь. Могу ли я чем-нибудь вам помочь? Может быть, вы хотите получить дополнительную информацию?

Молчание.

– Это твоя тетя – Карлотта Мэйфейр, – послышался наконец в трубке голос. – Я звоню из Нового Орлеана. Ради всего святого, почему меня не уведомили о смерти Элли?

Роуан буквально вспыхнула от гнева.

– Я не знаю, кто вы, мисс Мэйфейр, – сказала она, заставляя себя говорить медленно и спокойно. – У меня нет ни адреса, ни телефона кого-либо из новоорлеанских родственников Элли. Она не оставила о них какой-либо информации. Однако согласно распоряжению, данному Элли адвокату, о ее смерти не сообщили никому, кроме самых близких друзей здесь, в Сан-Франциско.

Роуан вдруг почувствовала, что вся дрожит, а рука, держащая трубку, мокра от пота. Ей было трудно поверить, что она может быть столь невежливой, даже грубой, но сожалеть об этом слишком поздно. К тому же она сильно нервничала, опасаясь, что незнакомая родственница прервет разговор.

– Вы слушаете, мисс Мэйфейр? – спросила она. – Простите меня. Просто ваш звонок явился для меня полной неожиданностью.

– Да, – согласилась старуха. – Возможно, мы обе застигнуты врасплох. Похоже, мне придется поговорить с тобой – иного выбора нет.

– Я вас внимательно слушаю.

– Считаю своей тяжкой обязанностью сообщить, что сегодня утром умерла твоя мать. Полагаю, ты понимаешь, о ком я говорю? Твоя настоящая мать. Я намеревалась сказать об этом Элли и предоставить ей самой решить, как и когда она поставит тебя об этом в известность. Мне жаль, что приходится делать это напрямую… Твоя мать умерла сегодня утром, в пять минут шестого.

Роуан совершенно онемела, не в силах что-либо ответить. Ее словно ударили. Нет, это нельзя было назвать внезапно нахлынувшим горем – слишком острым и ужасающим было ощущение. Ее настоящая мать как будто вдруг возникла из небытия, но… всего лишь на несколько секунд. Она оставалась живой ровно столько времени, сколько понадобилось мисс Мэйфейр, чтобы коротко и скупо сообщить о ее смерти. Вместе с последним произнесенным теткой звуком мать умерла – перестала существовать.

Не было желания что-либо говорить – Роуан погрузилась в столь свойственное ей и привычное молчание. Перед глазами возникла мертвая Элли, утопающая в цветах в зале прощания. Но сейчас Роуан не ощущала причастности к происходящему, не чувствовала той сладостной грусти, которая охватила ее тогда. Это ее ужаснуло. Подписанное Роуан обещание пролежало в сейфе более года.

«Ах, Элли, Элли, ведь она была еще жива, и я могла бы познакомиться с нею… А теперь она умерла…»

– Не вижу абсолютно никакой необходимости в твоем приезде сюда, – вновь прозвучал в трубке голос мисс Мэйфейр, причем тон его не изменился ни на йоту. – Что действительно необходимо, так это чтобы ты немедленно связалась со своим адвокатом и свела бы меня с этим человеком, поскольку существуют неотложные вопросы относительно твоей собственности, которые нуждаются в обсуждении.

– Но я хочу приехать, – не раздумывая, объявила

Роуан, и в голосе ее прозвучали упрямые нотки. – Я хочу приехать прямо сейчас. Мне нужно увидеть свою мать, прежде чем ее предадут земле.

Плевать ей на подписанное обещание и возражения этой старухи!

– Это едва ли приемлемо, – равнодушно возразила мисс Карлотта.

– Но я настаиваю, – запротестовала Роуан. – Я не намерена доставлять вам неприятности и тем не менее хочу увидеть свою мать, прежде чем ее похоронят. Нет нужды сообщать кому бы то ни было, кем я ей прихожусь. Я просто хочу приехать.

– От этой поездки не будет никакой пользы. Элли наверняка воспротивилась бы твоему решению. Она уверяла меня, что…

– Элли мертва! – прошептала Роуан. Голос ее почти сел от волнения и отчаянных попыток сдержать эмоции. Она вся дрожала. – Мне необходимо увидеть мать. Это очень важно. Как я уже сказала, ни Элли, ни Грэма нет в живых. Я…

Роуан оборвала себя на полуслове. У нее не повернулся язык признаться в своем одиночестве совершенно незнакомому человеку – нет, это слишком личное. К тому же Роуан вообще не любила жаловаться на судьбу.

– Я вынуждена настаивать, чтобы ты оставалась в Сан-Франциско, – все тем же усталым, безжизненно-равнодушным тоном откликнулась мисс Мэйфейр.

– Почему? – удивилась Роуан. – Кому помешает мой приезд? Повторяю, остальным незачем знать, кто я такая.

– Ни бдения у гроба, ни поминок перед погребением, ни пышных похорон не будет. Поэтому не имеет значения, узнает или не узнает кто-либо о твоем появлении. Твою мать похоронят, как только будут завершены все необходимые приготовления. Я просила, чтобы процедура состоялась завтра днем, и своими советами пыталась оградить тебя от горестного зрелища. Но если ты не желаешь к ним прислушаться, что ж, поступай как знаешь.

– Я приеду, – сказала Роуан. – В котором часу состоятся похороны?

– Организацией процедуры погребения твоей матери занимается похоронное заведение «Лониган и сыновья» на Мэгазин-стрит. Панихида состоится в церкви Успения Богоматери на Джозефин-стрит. Все это произойдет, как только я покончу с формальностями… Еще раз повторяю: бессмысленно лететь за две тысячи миль.

– Я хочу увидеть свою мать. И прошу вас подождать с похоронами, пока я не прилечу.

– Любое промедление абсолютно исключено, – ответила старуха с легким оттенком гнева – а может, это было беспокойство? – Уж если ты вознамерилась приехать, советую тебе, не теряя ни минуты, отправляться в путь. Только не рассчитывай на ночлег под этой крышей. У меня нет ни средств, ни возможности принять тебя. Разумеется, дом теперь принадлежит тебе, и, если таково будет твое желание, я освобожу его от своего присутствия в самое ближайшее время. Но прошу, чтобы ты пока остановилась в отеле и дала мне возможность без излишней спешки это сделать. Еще раз повторяю: я не имею возможности принять тебя надлежащим образом.

Карлотта Мэйфейр продиктовала адрес.

– Первая улица? – переспросила Роуан. Но ведь именно о ней говорил Майкл! Ошибки быть не могло. – Этот дом принадлежал моей матери?

– Я не спала всю ночь, – медленно, без проблеска эмоций произнесла мисс Мэйфейр. – Если ты все-таки настаиваешь на своем решении, все остальное узнаешь, когда приедешь.

Роуан собиралась задать Карлотте Мэйфейр еще несколько вопросов, но, к ее удивлению, та повесила трубку.

Ярость и отчаяние, охватившие Роуан, на какое-то время заслонили душевную боль. Однако потом не осталось ничего, кроме боли.