Чаша огня
Шрифт:
— Думаю, горевать нам теперь не стоит. Видимо, такова наша с вами карма, раз из простых путешественников в космосе мы превратились в путешественников во времени. В этом тоже есть свои плюсы. Теперь у всех у нас появилась возможность заглянуть в будущее, увидеть новую Землю… Надеюсь, на ней ничего не изменилось в худшую сторону? — Он взглянул на меня и улыбнулся с легкой грустью.
— Нет, Земля ждет вас, как и прежде, и она стала еще краше. Вам понравится там.
— Да, да, — задумчиво кивнул Зарев. — А что же наши товарищи?
Я пересказал им историю экспедиции, услышанную от Илви, и то, что произошло после моего появления в лагере добровольцев. Лица слушавших меня звездолетчиков хмурились
— Какой подлец! — не выдержала Кита Мукерджи, гневно блестя глазами. Щеки ее горели румянцем волнения, проступившим даже на смуглой коже. — Какой подлец этот Эвид Рул!
— Да, — хмуро согласился Павел Зарев. — Просто не верится, что все это могло произойти с людьми, многих из которых я знал еще до этого полета.
— Действительно, — согласилась Дэйси Свит. — Ведь на Земле они прошли все испытания, прежде чем попасть в космос.
— Космос открывает истинное лицо человека, — убежденно сказал Рэй Скэлиб. — Оторвавшись от земли, они оказались слабее, чем мы о них думали. Космос невозможно обмануть! Нам с Юсом не раз приходилось убеждаться в этом.
— Да, — согласно кивнул первый пилот. — Но таких подлецов нам встречать еще никогда не приходилось. Человек может оказаться слабым физически, даже смалодушничать, но чтобы совершить преступление, поступиться самым святым для любого землянина… Устав не терпит нарушений!
— Дело даже не в этом, — вступила в разговор Кита Мукерджи. — Меня пугает другое. Получается, что все усилия нашего общества, все затраты его на воспитание нового человека, громадный труд тысяч и тысяч наставников и учителей, столетия борьбы за новое будущее — все это напрасно? Значит, в любом из нас где-то глубоко внутри все еще гнездится первородное зло, которое невозможно искоренить ни какими моральными нормами новой жизни, никаким воспитанием духовности и человечности? Можно лишь держать людей под пристальным общественным надзором, но стоит этой связи с обществом порваться, стоит человеку попасть в критические обстоятельства, как его звериное нутро выползает наружу… И ничего с этим не поделать? — врач «Черного Грома» обвела всех растерянным, почти испуганным взглядом.
— Нет, ты не права! — возразила ей Дэйси Свит. — Не все же становятся такими, как Эвид. Только изначально слабые духом, а иначе наше общество давно бы скатилось в бездну… А что сейчас на Земле делают с такими преступниками, как Эвид? — Она посмотрела на меня и глаза ее сухо блеснули.
— Трансформация личности, — коротко ответил я.
— Не нужно горячиться, друзья! — вмешался в разговор Павел Зарев. — Давайте не будем рубить с плеча. Не забывайте, что еще вчера они были нашими товарищами. Да, в какой-то степени они преступили закон и заслуживают справедливого наказания, но ведь они не превратились в наших врагов! — Он внимательно посмотрел на присутствующих. — Задумайтесь, имеем ли мы право здесь, и сейчас судить их за их преступления?
— О чем ты говоришь, Павел? — воскликнул Юс Полар. — Кто же, как не мы имеет право осудить их? Вспомни параграф шесть Устава Звездных экспедиций! «В особых случаях, когда есть реальная угроза жизни экипажа корабля или членов исследовательской экспедиции, вся полнота власти переходит капитану корабля или начальнику экспедиции, — процитировал он наизусть. — Они обязаны любой ценой — заметь, любой! — предотвратить эту угрозу, и являются единственными представителями закона Трудового Братства». Разве сейчас не чрезвычайная ситуация? — пилот вопросительно посмотрел на Зарева.
— С натяжкой да, — неохотно согласился Зарев.
— С натяжкой? — с еще большим жаром воскликнул Полар и недоуменно посмотрел на товарища.
— Действительно, — вступила в разговор Дэйси Свит. — Почему же с натяжкой? Разве посягательство на честь и достоинство людей не равноценно посягательству на саму их жизнь? Разве не так нас учили на Земле? Согласно Устава, у нас есть оба представителя власти — и капитан корабля, и начальник экспедиции — значит, мы имеем полное право судить их! Откуда такая нерешительность, Павел?
Девушка недоуменно, и едва ли не гневно посмотрела на Зарева.
— Подожди, Дэйси! — вмешался Рэй Скэлиб. — В чем-то Павел прав. Ведь перед нами не простые преступники. Если вдуматься, это просто слабые духом люди, не выдержавшие испытания Внеземельем. В этом их трагедия… и в какой-то степени, в этом и их наказание.
— А что обо всем этом думает наш гость? — неожиданно спросила Кита Мукерджи, пристально глядя на меня.
Я сразу же ощутил себя в центре всеобщего внимания.
— Если бы я все еще имел полномочия сотрудника ОСО, то вершить правосудие пришлось бы мне, так как здесь произошло убийство… Но пережитое мною многому меня научило. Я понял, что судить людей — не означает бездумно рубить их головы с плеча. Ведь все они продолжают оставаться нашими братьями и сестрами. Думаю, самым правильным в данной ситуации было бы отправить Эвида и всех, кто был на его стороне, на Землю.
— На Землю? — недовольно фыркнула Дэйси. — Где мы, а где Земля!
— А что? — задумчиво проговорил Павел Зарев. — Возможно, это действительно будет единственно правильным решением? — Он немного лукаво посмотрел на меня. — Вы о чем-то хотите спросить меня, Максим?
— По правде сказать, да. Мне до сих пор непонятно, как вам удалось посадить корабль на планете и остаться в живых. В лагере всех вас давно считают погибшими.
— Действительно, — улыбнулся Зарев. — Мы выслушали вашу историю, и ничего не рассказали о себе. Надеюсь, вы нас простите? Итак, как нам удалось спастись? Поистине чудом! Хотя я и не верю в чудеса, но ситуация тогда была настолько критической, что иначе, чем чудом наше спасение назвать нельзя. Сразу после столкновения с астероидом главные двигатели вышли из строя. Корабль так же получил несколько крупных пробоин на корме, и машинные отсеки были блокированы аварийной системой. К счастью, управление посадочными двигателями осталось в наших руках, и «Черный Гром» не ушел к солнцу, как полагали наши товарищи, а остался в поле притяжения этой планеты. Более того, нам удалось посадить корабль, предварительно сбросив на поверхность планеты несколько аварийных контейнеров с запасом всего необходимого для жизни в условиях чужого мира. Мы совершенно не знали, какие условия ожидают нас здесь, поэтому спасение наших товарищей могло оказаться равносильно смерти — более длительной и страшной… Да, что я вам объясняю! Вы и сами все прекрасно понимаете. Кидаешься с головой в неизвестность, где тебя может ожидать что угодно. Такие случаи бывали, и не раз. Из-за оплошности или трагической случайности люди вынуждены были садиться на неисследованные планеты почти вслепую. У них, как и у нас, просто не было времени на то, чтобы провести хотя бы общую локацию поверхности или спектральный химический анализ состава атмосферы. И на, казалось бы, спасительной планете их ждали ядовитые газы, разъедавшие защитные металлы и керамику, или, скажем, топкое болото, в котором бесследно исчезали целые корабли вместе с экипажем, рискнувшие сесть на выглядевшую с высоты устойчивой поверхность. А то и сонмы смертоносных бактерий и вирусов нападали на людей, не имевших против них никакой защиты, или полчища хищных зверей, растений, моллюсков и много-много другого, что даже трудно себе представить могло угрожать там людям Земли. И все же надежда на спасение оставалась даже тогда. Так было и с нами. Не знаю, как для других, а для меня те часы показались самыми страшными в жизни…