Чаша смерти
Шрифт:
Пашка фыркнул.
— Ну, ты и тупой! Какая белочка?! Все реально до жути, уж ты мне поверь! Я, того, просветился тут слегонца. В общем, ставь чай, сейчас подъеду.
Юрий вытащил из серванта парадные чашки, а то чашки, что в сушилке на кухне стоят, те, что на каждый день, все со сколами или с трещинами. Хоть Ваханьков и друг давний, а все равно неудобно. Хорошо, вчера сырные крекеры купил, как знал. Есть, чем Пашку угостить. Лучше бы, конечно, колбасы какой, но в магазин поздно бежать. И верно: только залил чайник водой из фильтра, как зачирикал дверной звонок. Захаров никогда в глазок не глядел, а тут посмотрел. Такие дела творятся, что держи ухо востро!
Кроме торта, Павел зачем-то притащил с собой древний фанерный чемоданчик. Юрий и не помнил уже, когда он в последний раз видел такие чемоданы. В далеком детстве разве что. Да, точно! У дедушки с бабушкой в кладовке стоял похожий. Павел свой раритет в коридоре возле галошницы не оставил, забрал с собой на кухню, где Захаров накрыл чайный стол. Поставил на свободный стул. Да уж, такой антик обязательно надо чаем угощать.
Уселись. Захаров разложил по чашкам чайные пакетики, залил кипятком. Павел молча бросил торт на середину стола, уселся и начал шумно прихлебывал чай и хрустеть крекерами. Юрий так же молча распаковал и нарезал торт неправильными кусками, как нравилось Ваньке. Захотел — большой кусок взял, захотел — поменьше. Удобно! Первым начинать разговор Захаров побаивался. А ну как разозлится дорогой друг?! Такое положение, что ни скажи — все невпопад будет. Молчание затягивалось. В конце концов Захаров решился заговорить. Пашка же поговорить пришел, нет?!
— Ты меня, Паш, прости. Ну, не подумал я. Поймал меня тогда этот гуру гребаный. Как там Ниночка?
— Без изменений пока, — буркнул Павел, опустив глаза в недопитую чашку. — Планы у тебя какие?
— Какие у меня могут быть планы? Нет у меня планов. Я хотел обо всей этой истории забыть. Сколько оперов служат — ни с какой нечистой силой не сталкиваются, нам только повезло.
— Забудешь тут! И зря ты думаешь, что никто не сталкивается. Сталкиваются еще как! Только молчат в тряпочку. Неохота ведь психом прослыть. Кроме того, с таким, как Козломордый, бодаться нереально. Если он такой крутой маг, да еще глава ковена, да столько лет прожил, а ты простой мент, то что ты можешь сделать?!
Захаров пожал плечами.
— В церковь пойти, с батюшкой посоветоваться?
Ваханьков в свою очередь пожал плечами.
— Ходил я. Без толку. Батюшка тебе не поверит, тоже за психа примет. Думаешь, к ним там мало ненормальных бегает?! Уж будь уверен, больше, чем к нам в отделение. А если тебе каким-то чудом удастся батюшку убедить, все равно пользы не будет. Он тебе в любом случае посоветует поститься, молиться и уповать на Бога, и других рецептов у церкви нету.
Павел допил чай, съел кусок торта, взял добавки, но пить уже не стал. Отодвинул чашку, вытер бумажной салфеткой губы и сказал:
— Ну, точно будешь помогать?
— Естественно!
— Ну, я вот тут просветился слегка. Надо было с чего- то начать, и я начал с духовного совершенствования. Решил, что не все же гуру с Козломордым связаны. Мужика в Москве нашел. Старый уже, вроде бы йог, группа у него, и за занятия деньги берет небольшие, в основном на аренду спортзала. Ну вот, походил к ним, пообщался. Руководитель этот меня перспективным считает, на индивидуальные занятия пригласил, хожу теперь регулярно. К тому же бабка моя, оказывается, ведьмой была. Я ее хорошо помню, добрая была бабка, ласковая, всем помогала. Травы всякие хорошо знала, показывала мне, когда малой был и гостил у нее в деревне
Пашка похлопал ладонью по исцарапанному боку антикварного чемоданчика.
Юрий вздохнул и вылез из-за стола.
— Эй, ты куда?
Захаров, не отвечая, протопал в большую комнату. Синюю тетрадку он засунул в книжный шкаф, за тома юридической литературы. С тех пор, как он оставил мечты защитить диссертацию по юриспруденции, с этих книг даже пыль не стирал. Так, пройдется символически пылесосом перед Новым годом, и то не каждый раз. И нет шансов, что Светка или Ванька туда полезут.
Юрий шваркнул тетрадь на стол перед Павлом. Тот осмотрел со всех сторон переплет, бегло пролистал страницы, хмыкнул. Отдал тетрадь Юрию и раскрыл свой раритетный чемодан. Там аккуратной стопочкой лежали три тетради — на первый взгляд близнецы Юриной инкунабулы.
— Так-то вот! — сказал Ваханьков. — А теперь собирайся. Поедем за бокалом твоим, заберем. В сейфе, ей-ей, сохраннее будет. Освященную землю в него засыплем.
— На фига?! — удивился Захаров.
— А вот нефиг артефактами бросаться! Ты тетрадочку свою изучил?
— Ее изучишь, пожалуй! Пишут маги, как наша районная врачиха. Еще и яти эти, и как их, там, еры и фиты!
— А я вот изучил! — гордо сказал Пашка. И ты изучишь, никуда не денешься! Ты как собираешься на Козломордого идти? С пистолетиком?!
— Что ж теперь, чертознаем становиться?!
— Не хочешь, не надо. Тогда служи согласно уставу и Уголовно-процессуальному кодексу, по субботам квась помалу, на фазенду выезжай и сиди тихо, как тот баран. А власть имущие, маги разные в том числе, будут тебя и таких, как ты, баранов употреблять в свое удовольствие на шашлык, тулупы и прочие разные надобности.
Юрий тоскливо попинал кучку земли возле старого выворотня на краю оврага. Лезть в багажник Пашкиного «гольфа» за саперной лопаткой смысла не было. Кто-то уже подсуетился насчет ценного артефакта. Как нашли-то?!
Последние слова Юрий, похоже, сказал вслух. Или неслышно подошедший сзади Павел на своих курсах освоил телепатию.
— Легко найти, было бы желание. Особенно магу. Сильный артефакт оставляет в астрале заметный след. А эта чаша очень сильная. Хоть и разрядилась, а все равно видна была. Да ее по новой зарядить — не фига делать. Трудно создать артефакт — уметь надо. А зарядить легко. Хотя, тоже, конечно, уметь надо. Ах ты, надо же! Смотри, до сих пор захоронка светится.
Захаров ошарашено потряс головой. «Светится». «След в астрале». Обалдеть! Дурные чудеса все не кончались. А он-то надеялся, что все. Закопал, святой водой полил — и забыл. И больше никогда бы не встречать ничего такого. А здорово Пашка наблатыкался! Когда только успел?!
Точно, Пашка телепатию освоил! Юра точно сейчас ничего не говорил, а он ответил:
— Я же тебе объяснил — занимался на курсах. Плюс, прабабкино наследие. Тебе тоже придется позаниматься. Еще раз тебе объясняю: забудь идею справиться с Козломордым в твоей привычной манере! В посвященных кругах о нем говорят шепотом и с оглядкой. Он — руководитель самого большого и влиятельного из трех местных ковенов. Местных — это, понимай правильно, Москва и Московская область. А «ковен», чтоб ты знал, это…