Чашка чая. 365 писем Ошо
Шрифт:
Ты не можешь познать Бога, но можешь быть, и в этом измерении находится единственное знание.
Но это знание полностью отлично от всего нашего другого знания, потому что в этом знании нет знающего, как нет и познанного, но есть лишь знание.
Вот почему в этом измерении знание и бытие — одно и то же.
Нет даже продукта знания, так как продукт знания мертв и потому является вещью.
Более того, продукт знания всегда относится к прошлому, а Бог никогда ни в прошлом, ни в будущем.
Бог — сейчас, всегда сейчас; и здесь, всегда здесь.
Закрой свои глаза и увидь.
Потом открой свои глаза и увидь.
А потом ни закрывай глаз, ни открывай глаз — и увидь.
226.
Любовь.
Жил однажды человек, одержимый идеей, что те, кто достигли успеха, знают какой-то секрет.
Чтобы раскрыть эту тайну, он посвятил годы изучению и исследованиям древнего искусства каменщиков, философии, астрологии, психологии, искусства торговли, религиозных верований, различных культов, рождавшихся и умиравших.
Все это он изучал долго и кропотливо, но никак не мог прийти к заключению.
Он бился и бился, но все равно решения не было.
А потом, вместо успеха в его поиске секрета успеха пришла смерть — и когда она подошла к нему вплотную, он постиг цель усилий всей своей жизни и наконец передал свой вывод тем, кто был рядом.
Он выразился в двух коротких словах: «Я хочу».
227.
Любовь.
Не верь в размышления, потому что это величайший из предрассудков, но весьма хорошо спрятанный, ведь размышления претендуют на борьбу с предрассудками!
Мышление — это не что иное, как пыль в слепом уме, ведь нельзя размышлять о неизвестном — а об уже известном нет нужды размышлять.
Встречаешься всегда с неизвестным.
Неизвестное повсюду, внутри и снаружи, а мышление всегда в известном и об известном.
Тебе никогда не постичь неизвестное через известное, так что отбрось известное и соприкоснись с неизвестным.
И это я называю медитацией.
228.
Любовь.
Человек продолжает грезить и желать, но по сути остается там, где он есть, и в конце концов лишь прах его грез и желаний остается в его руках — и, конечно, в глазах его — слезы.
У Панчатантры есть красивая история.
Жил в одном городе брамин по имени Сиди, и вот подали ему немного перловой каши, часть он съел, а остальное собрал в горшок.
Горшок он вечером повесил на крючок, расстелил под ним свою лежанку и, пристально глядя на горшок, забылся в глубоком трансе.
«Ну что же, вот горшок перловки, — думал он. — Если вдруг наступит голод, я получу за него сто рупий.
За эти деньги я достану двух коз, каждые полгода они будут рожать еще двух коз.
После коз — коровы.
Когда коровы родят телят, я их продам.
После коров — буйволы.
За буйволами — кобылы.
От кобыл я получу немало лошадей.
Продажа их будет означать кучу золота.
За золото я куплю огромный дом с внутренним двориком.
Потом кто-нибудь придет в мой дом и предложит свою дочь с приданым.
Она родит мне сына, которого я назову Властелином Луны.
Когда он подрастет и сможет кататься на моем колене, я возьму книгу, усядусь на крыше конюшни и пущусь в размышления.
И тут Властелин Луны увидит меня, спрыгнет с колен матери, желая покататься на моем колене, и подойдет слишком близко к лошадям.
Тогда я рассержусь и скажу жене забрать малыша, но она будет слишком занята своими делами и не обратит внимания на мои слова.
Тогда я поднимусь и стукну ее!»
Погруженный в свой гипнотический сон, он так сильно махнул рукой, что разбил горшок и весь с ног до головы обсыпался перловкой.
229.
Любовь.
Продолжай отметать: не это, не это (нети, нети), и в конце концов, когда отметать будет нечего, — тогда случается взрыв.
Ни к чему не привязывайся, ни к какой мысли.
Продолжай до самого ничто.
Я слышал о мальчике Тойо и его медитациях.
Ему было всего двенадцать лет, но он искал, о чем бы поразмыслить, о чем помедитировать, так что однажды вечером он пошел к Мокураю, мастеру дзен, ударил тихонько в гонг, чтобы заявить о своем присутствии, и сел напротив мастера в почтительном молчании.
Наконец мастер сказал: «Тойо, покажи мне звук двух ладоней».
Тойо ударил в ладоши.
«Хорошо, — сказал мастер. — Теперь покажи мне звук хлопка одной ладони».
Тойо не издал ни звука.
Затем он поклонился и ушел медитировать об этой задаче.
Следующим вечером он вернулся и ударил в гонг одной ладонью.
«Не то», — сказал мастер.
Следующим вечером Тойо вернулся и сыграл музыку гейш одной рукой.
«Не то», — сказал мастер.
Снова и снова возвращался Тойо с тем или иным ответом, но мастер снова и снова говорил: «Не то».
Ночи напролет Тойо пробовал новые звуки, но каждый его ответ был отвержен.
Сам вопрос был абсурдным, так что не могло быть и правильного ответа.
Когда Тойо пришел в одиннадцатый раз, не успел он и слова сказать, как мастер произнес: «Все еще не то!»
— и тогда он перестал приходить к мастеру.
За год он передумал обо всех возможных звуках и отверг каждый из них, а когда больше нечего было отвергать, случился взрыв просветления.
Когда его больше не стало, он вернулся к мастеру, и без удара в гонг сел и поклонился.