Чашка кофе
Шрифт:
Вспоминается такой случай из практики работы в Ираке. Наша группа специалистов славно потрудилась, на пять баллов выполнила одно очень важное контрактное задание. Министр промышленности, возглавлявший сторону заказчика, по этому случаю решил устроить банкет. Время шло, приближалась дата намеченного мероприятия, но, к нашему удивлению, никто из россиян официальных приглашений так и не получал. Накануне события, сидя за чаем, старший иракский офицер спросил меня, буду ли я участвовать в официальном приёме. Не мудрствуя лукаво, я резанул без дипломатии, что не имею представления, о чём тот спрашивает, никто никаких приглашений не получал, и я – тоже. Несколько смущённый офицер сказал, что где-то кто-то недоработал, но обещал до конца дня во всём разобраться.
То, что я получил, напрочь поразило: в изысканно подписанном именном конверте я обнаружил карточку с не менее изысканным приглашением «…оказать честь иракской стороне своим любезным принятием настоящего официального приглашения…» и так далее, и так далее. Изумляло не только изящество текста, но и то, что накладные буквы текста были выполнены из серебра на дорогущей бумаге с водяными знаками.
Запад и Восток во многом не похожи, и векторы их эволюции долго ещё не сольются в одной точке, за которой будут утрачены национальные традиции и обычаи, колорит и уклад быта…
Спешу сделать оговорку. Я уже много раз убеждался, что нельзя о народе, национальном характере говорить в форме категоричных констатаций. Встречаются, конечно, стереотипы, но они не вечны и имеют свойство меняться. Не стоит также забывать о субъективизме наших собственных оценок. С годами в силу изменения образа жизни, накопившегося опыта, новых знаний трансформируются убеждения и взгляды, некогда казавшиеся незыблемыми. Многое можно понять только через призму сравнений.
В детстве и отрочестве, как отмечают большинство людей, дни и годы длятся блаженно долго. Но при этом количество получаемого опыта, знаний, впечатлений исключительно велико. Это и есть свидетельство высокой скорости жизни. Удивительно, но, когда с годами приходит пора человеческой зрелости, когда в дверь к тебе постучала осень, создаётся иллюзия, будто ты по-прежнему участвуешь в гонке со временем. Оно, кажется, просто летит. Ты не успеваешь считать не то что дни и недели – пролетают целые годы! Мы становимся более сентиментальными, склонными к воспоминаниям, мы более подвержены ностальгии. Как ни прозаично это может прозвучать, мы к этому моменту попросту переходим в иной временной масштаб, мы приближаемся к точке перехода в параллельный мир.
Время – наш бесстрастный судья, мерило всего, что происходит в этой жизни и далеко за её пределами. Только с возрастом начинаешь понимать и ценить каждую данную тебе долю секунды. Мы – о глупцы! – пытаемся даже подчинить себе само время, сделать себя бессмертными. Ах, если бы найти мудреца, который научил бы меня сделать его хотя бы своим союзником.
Об особенностях национального менталитета
До Омска предстояло ехать почти два дня. Оплата произведена, общежитие обещано, на вокзале нас должны были встретить.
Группа «семинаристов» – слушателей семинаров повышения квалификации собралась приличная – восемь человек, два купе заняли. Все они раньше практически не встречались, знали друг о друге, считай, понаслышке. Однако «молодо-зелено» быстро сходится, легче преодолевает коммуникативные барьеры – в поезде самый раз познакомиться.
Виталий Вениаминович – по возрасту самый старший в этой группе.
Как заведено, ребята гуляют, веселятся, а Вениаминыч как залез на верхнюю полку, так там и лежит, читает книжки. Девчата даже поспорили, спустится он на ужин или нет. Не мужик какой-то, а бирюк.
В компании была Женя – преподаватель химии из политеха. Бойкая, общительная и пробивная и внешности приятной. Она везде – первая, ей до всего есть дело. У неё на всё своя точка зрения. Она-то и сказала, что Вениаминыч едет на семинар не в качестве слушателя, а читать на семинаре лекции по этнопсихологии и деловой этике.
Вениаминыч её явно заинтересовал. Нет-нет да и поинтересуется Женя:
– Не шумим ли мы, не досаждаем ли вам, Виталий Вениаминович?
Вениаминыч на какой-то момент оторвётся от чтения, свесит голову с полки:
– Гуляй, молодёжь! Я в ваши годы таким же был.
Однако Женечка Вениаминычу не даёт покоя:
– Да вы спускайтесь к нам. Как-то неудобно, мы чаи гоняем, едим, а вы всё в стороне.
Перед такой заботой трудно устоять, и Вениаминыч, сняв очки и отложив книгу, слез со своего лабаза. Парни обратили внимание, как легко это у него получилось. Видимо, дядька ещё при силе.
– Ну, куда вы старика посадите?
– Садитесь сюда, – Женя подвинулась, освобождая место.
От предложенной водки Вениаминыч отказался:
– Давление, понимаете ли.
Женечка – само внимание:
– Вот рыбка, вот колбаска. Ешьте, не стесняйтесь. А может, ещё чайку принести?
Слово за слово Вениаминыча молодёжь всё же разговорила. А послушать его и вправду оказалось интересно.
– Давненько это было, молодые люди. Доверили мне управлять отделом внешних связей крупного отечественного промышленного предприятия. Таких служб на весь тогдашний Советский Союз было немного. Три, если правильно помню.
Заступив на новую и ответственную должность, решил я заняться самообразованием – была в том потребность. Засел за мудрёные книги, стал изучать особенности национальной психологии: традиции, обычаи, убеждения, суеверия, влияние религии на умы граждан. Всё то, что составляет основу этой науки, тогда ещё мало освещаемой. Нельзя сказать, что наш народ вовсе не владел информацией из этой области. Помнится, у нас тогда были повальные волнообразные увлечения японистикой, американистикой, британистикой – всякого рода «истиками». Ребята, те, что из числа немногих, пользуясь эксклюзивной возможностью побывать там, за бугром, спроворились написать о своих наблюдениях. А простому народу было интересно глянуть на всё это чужими глазами: как там люди-то живут? Интересно, так не по-нашенски.
Из идеологических соображений, чтобы не вносить смуту в ум советского человека, многие вещи из таких книжек просто исключались, не давая им попасть в печать. Но, как говорится, запретный плод сладок.
Всё больше входя в роль, Вениаминыч заговорил о серьёзных вещах.
– Два слова о теории. Что является предметом исследований этнопсихологии? В качестве доступной и понятной иллюстрации возьмём два примера.
Пример первый. Если в разных концах лабиринта посадить подопытных мышей одного пола, в других углах положить пищу и разместить особей другого пола, а потом всё изучить, куда какие мыши подадутся – к еде или к особям другого пола, это есть предмет исследований традиционной психологии. Пример второй. В тот же лабиринт посадим мышей-националов. Одна мышь – с американским флагом, другая – с немецким, третья – с нашим. Посмотрим, какая мышь в чью сторону быстрее шмыгнет, почувствовав симпатию. Так вот, модель поведения в данном случае – предмет изучения этнопсихологии.