Часослов Бориса Годунова
Шрифт:
Уж не его ли имела в виду Ляля?
С нее станется…
Ирина повернулась к Ляле, чтобы попросить у нее пояснений, но той уже не было в пределах видимости. Вроде бы только что сидела вот здесь со своим скарбом – и нету ее, ни сумки, ни коробочки, и даже запаха не осталось.
Ирина удивленно огляделась.
Не привиделась ли ей эта колоритная личность? Не померещился ли удивительный разговор? А что – день сегодня жаркий, прямо как летом, душно, парит, перед грозой, что ли…
Да нет, не может быть, никогда с ней такого не случалось.
И, по Лялиным словам, убийца стрелял из красной машины. Из машины цвета крови…
А по документам цвет ее собственной «Мазды» так и называется – «бычья кровь»…
Теперь понятно, почему следователь Дятел заинтересовался ее «Маздой»…
Хотя… мало ли в городе красных машин? Почему именно ее машина так заинтересовала следствие?
Ладно, надо уезжать отсюда, ничего она больше не выяснит, только себе навредит.
Ирина шла по проспекту, задумавшись, – и вдруг она почувствовала какой-то смутно знакомый запах.
Резкий, неприятный запах. Запах зверя. Запах крупного, опасного хищника. Точно такой же запах она ощутила, когда после командировки в первый раз оказалась в своей машине…
Ирина вздрогнула и обернулась.
Рядом с ней шел мужчина средних лет с желтовато-смуглым лицом и узкими рысьими глазами. Встретившись с ней взглядом, он прошипел, почти не открывая рта:
– Иди вперед, не поворачиваясь и не оглядываясь! Иди, я сказал, не пялься!
Ирина хотела возмутиться, хотела ответить ему резко и решительно, но во рту у нее неожиданно пересохло, язык прилип к небу, и даже дышать ей стало тяжело. С трудом вдохнув, она смогла выдавить из себя только одно слово:
– Почему?
– Вот почему! – узкоглазый незнакомец положил ей руку на талию, словно ласково приобняв, а другой рукой дотронулся до левого бока.
Ирина дернулась было, но почувствовала легкий укол. Она скосила глаза влево и увидела, что в руке незнакомца зажато маленькое шило с тонким, как швейная игла, жалом.
– Дернешься – и тебе конец. Я воткну шило тебе в сердце. Мгновенная смерть…
Ирина почувствовала, как кровь отлила от лица. Ноги у нее стали ватными, и она едва не упала. Не упала она только потому, что ужасный незнакомец поддержал ее.
Она огляделась.
Вокруг по-прежнему текла человеческая река. Десятки, сотни человек спешили куда-то по своим делам, и никому не было до нее дела. Да ее просто никто не замечал. Точнее, замечали на мгновение, потому что она стояла у многих на пути, и ее приходилось обходить.
Ирина увидела себя со стороны. Себя и своего страшного узкоглазого спутника.
Мужчина и женщина стоят рядышком, мужчина заботливо обнимает свою спутницу – а что она бледна, как полотно, так этому может быть множество причин. Ну, голова у нее закружилась от духоты, сегодня и правда душно, наверное, гроза будет. Или вообще беременная… (тьфу,
– Иди вперед! – повторил узкоглазый.
– Я… я не могу! – пролепетала Ирина, с трудом справившись со своим голосом.
– Жить захочешь – сможешь! – И он ощутимо кольнул ее в бок кончиком шила.
Он вскинул голову и посмотрел по сторонам – так хищная птица оглядывает окрестности в поисках добычи.
Ирина взяла себя в руки – и действительно сделала один шаг, и еще один, и медленно пошла по проспекту.
– Так-то оно лучше! – прошипел узкоглазый удовлетворенно. – Теперь налево…
Она послушно свернула – и тут же оказалась перед запертыми железными воротами, которыми была перекрыта ведущая во двор арка. В этих воротах имелась небольшая калитка. Она тоже была заперта на кодовый замок.
– Здесь закрыто! – вполголоса констатировала Ирина, почувствовав странное злорадство.
– Закрыто – откроем! – Узкоглазый скользнул свободной рукой по замку, и он с негромким щелчком открылся.
Узкоглазый втолкнул Ирину в калитку и шагнул следом, по-прежнему прижимая кончик шила к ее боку.
Они оказались в узком дворе, заросшем сорняками. В углу двора был железный бак для отходов, на котором сидел облезлый кот с драным ухом. Узкоглазый подтолкнул Ирину к этому баку. Глаза его вспыхнули недобрым тусклым огнем.
В этих глазах Ирина увидела свою смерть. Эта смерть была настолько близка, настолько неизбежна, что Ирина даже не испугалась – она только огорчилась, что умрет в этом грязном, запущенном дворе, рядом с переполненным помойным баком, и единственным свидетелем ее смерти станет облезлый дворовый кот… И небось, пихнет ее тело этот злодей прямо в бак, а там воняет… Тут Ирина сообразила, что ей уже будет все равно, и покорилась судьбе.
Узкоглазый поднял руку с шилом.
Ирина попятилась – но отступать ей было некуда, за спиной у нее был тот самый бак для отходов. Она выдохнула и собралась закрыть глаза, чтобы больше не видеть страшное узкоглазое лицо, вообще ничего не видеть…
И в это мгновение за спиной убийцы промелькнула какая-то стремительная тень, и что-то большое и, наверное, тяжелое опустилось на его голову.
Узкоглазый от неожиданности присел, вскинул руки, защищая голову, при этом выронил свой страшный инструмент. Шило покатилось по земле и укатилось под бак.
А Ирина разглядела, наконец, того человека, который отменил или, по крайней мере, отсрочил ее смерть.
Это было существо предположительно женского пола, одетое в некогда лиловый, а сейчас просто грязный спортивный костюм немыслимого размера и кокетливую соломенную шляпку с грязно-голубой шелковой лентой.
Короче, это была бомжиха Ляля – и сейчас ни один другой человек не вызвал бы у Ирины такой симпатии. Ирина готова была ее расцеловать – несмотря на запах.
Ляля огрела узкоглазого убийцу по голове той самой пластиковой сумкой из супермаркета, полной непонятных коробок, пакетов и свертков.