Часовое имя
Шрифт:
Василиса понимающе кивнула, гадая, входит ли в знания давнего друга отца чтение мыслей на близком расстоянии.
— А кто вы по профессии? — с интересом спросила она.
Миракл ответил не сразу. Они дошли до лестницы, ведущей в Восточную башню, где жила Василиса, и лишь тогда он сказал:
— Я — часовой архитектор. Зодчий.
— О, так, значит, вы строите замки?
— Нет-нет, ни в коем случае. — Миракл негромко рассмеялся, как будто нашел такое предположение очень забавным. — Я ничего не смыслю в архитектуре зданий.
— Просто мой друг Ник мечтает быть архитектором, —
— Это весьма похвально, — одобрил Миракл. — Но часовая архитектура имеет мало общего с архитектурой зданий. Как бы тебе сказать? — Опершись на перила лестницы, он в задумчивости прикусил губу. — Видишь ли, я перестраиваю чужие жизни. Вернее, если выражаться правильным языком, корректирую витки их временных коридоров, если что-то идет не так. Можно сказать, что я исправляю ошибки людей — случайные, бытовые, системные, одиночные или коллективные… Разные, очень разные ошибки бывают у людей. Ошибки и случайности.
— Это из высшей хронологии, да? — вдруг припомнила Василиса. Она читала о часовых архитекторах — зодчих, в одной из книг по часодейству — что-то об управлении временными коридорами, изучении связей между прошлым, настоящим и будущим, перемене временных параллелей…
— Твой друг Ник наверняка знает, что материал архитектуры зданий — это в первую очередь пространство, а не камень, — продолжил Миракл, заметив ее интерес. — Пользуясь этим выражением, можно сказать, что часовой архитектор меняет пространство с помощью времени. Определяет новые судьбы.
— А как вы меняете судьбы с помощью времени?
Некоторое время Миракл молчал, прищурившись, — наверное, обдумывал свой ответ.
— Главное — понять простую теорию, выведенную первыми часодеями еще в давние времена: для существования нашего мира необходимы три условия — время, движение и пространство. Важно понимать, что эти условия работают только в прочной взаимосвязи. Вот почему, управляя временем, нельзя забывать о движении в пространстве, иначе твое вмешательство будет иметь не корректирующую, а разрушающую силу. Чтобы изменить чужую судьбу, зодчий строит так называемый «клубок» — пространственно-временную модель и, лишь просчитав тысячи возможных вариантов, выбирает один, наиболее правильный. Это очень сложная работа.
— Вы очень интересно рассказываете, — не удержалась от похвалы Василиса. — А чью судьбу вы сейчас меняете? Да, а вы можете предсказывать будущее?
Миракл коротко рассмеялся.
— В данный момент я хотел бы удостовериться, что ты дошла до своей комнаты и находишься в полной безопасности. После этого я с удовольствием предсказал бы самому себе такое будущее: я добираюсь до своей постели и, полностью умиротворенный, наконец-то могу отдохнуть с долгой дороги. Уверен, что твой отец уже давно видит третий сон, вот хитрец.
Миракл явно дал понять, что на сегодня расспросы завершаются, поэтому Василиса спешно попрощалась и, перепрыгивая через три ступеньки, помчалась к себе.
Ей очень понравился Миракл, а часовая архитектура показалась занятной штукой. Наверняка этой профессии надо долго обучаться, зато с ее помощью можно по-настоящему управлять временем. Чужой судьбой. Например, изменить судьбу Фэша, освободив его от страшной клятвы дяде… Уже засыпая, Василиса дала самой себе обещание, что обязательно расспросит Миракла подробнее об его удивительной профессии. А может, она сама, когда вырастет, станет часовым архитектором… Зодчим.
9 ГЛАВА
СОВЕЩАНИЕ В СЕВЕРНОЙ БАШНЕ
Утром Василиса встала в семь часов, чтобы ещё успеть немного полетать над замком, как обычно. Вначале она покружила над пристанью, но потом, удостоверившись, что никто за ней не наблюдает, устремилась к Юго-Западной башне. Она надеялась мельком увидеть Захарру или даже Фэша, — может, они бы даже полетали вместе…
К сожалению, все окна их башни оказались наглухо закрыты ставнями. Тогда Василиса полетела к Северной башне, и, вот удивительно, одно из окон было распахнуто настежь, хотя в обычное время все ставни отцовских покоев плотно прилегали друг к другу. Мало того, на подоконнике восседал, свесив ноги в пропасть, Миракл и курил длинную узкую трубку — из ее мундштука поднималась тонкая серая струйка дыма.
— Ну вот, ты раскрыла мой тайный секрет, — улыбаясь, произнес он. — Извини, что я подаю тебе плохой пример… Присаживайся.
Он подвинулся, и Василиса, мельком заглянув в комнату, умостилась на другой половине подоконника.
— Я никогда не буду курить, — фыркнула она. — Это очень вредно, особенно для тех, кто занимается спортом. Да и вообще…
— Твой отец совершенно с тобой согласен. — Миракл спрятал трубку под полу жилета. — К сожалению, это моя старая вредная привычка, нажитая еще в годы войны.
— Вы были на войне? — изумилась Василиса, по-новому взглянув на своего собеседника.
Миракл утвердительно кивнул.
— Часовая война прошла незадолго до твоего рождения… Много судеб было загублено, изменено, перестроено… Видишь ли, такие, как я, были особенно востребованы в то нелегкое время.
Его лицо вдруг ожесточилось: серый цвет глаз еще больше потемнел, под ними пролегли тени, резче проступили скулы, стали заметнее морщинки.
— А где мой отец? — спросила Василиса, чтобы прервать затянувшееся молчание.
— О, Нортон давно встал, — мгновенно откликнулся Миракл. — Готовится… Это я бездельничаю.
Он добродушно улыбнулся, и тень нахлынувших на него неприятных воспоминаний отступила, затаившись где-то в самой глубине черных зрачков.
— Ты уже знаешь, сегодня соберутся все ключники, — продолжил он мгновение спустя. — Я видел, как на рассвете прилетела делегация от фей.
— Правда?! Здорово! — обрадовалась Василиса. Значит, скоро она увидит Диану!
— Конечно. Не сегодня завтра отправимся в Расколотый Замок. Самое время для великих открытий. Я слышал, Астариус говорил о чем-то с Нортоном, — думаю, вас скоро позовут к нему на урок… Впрочем, я совсем заболтался. Наверняка тебя уже ищут.