Часовой Большой медведицы
Шрифт:
Мишка обернулся в направлении, указанном Баюновым и от удивления слегка приоткрыл рот. К ним стремительно, но в то же время плавно, с неподражаемой грацией балетного танцора приближался двухметровый мужчина, без особых усилий несший в густо поросших шерстью руках странного вида внушительный агрегат, очень тяжелый даже на вид. Завидев друзей, стоявших напротив музея, мужчина приподнял агрегат и приветственно помахал им над головой, так же легко, как девушка машет батистовым платком. Приближавшаяся к Мишке фигура всем своим видом вызывала трепет и уважение. Однако, добродушного вида круглое лицо смягчало первое впечатление. Мужчина был облачен в серый рабочий комбинезон, распахнутый на груди. Из-под комбинезона топорщилась густая шерсть. На комбинезоне, под левым нагрудным клапаном серебряными нитями
— Это из-за этой картинки его Черепом прозвали? — Мишка повернулся к Поспелову.
— Нет. Потому что с ним как с трансформатором. Не влезай — убьет.
— И после этого вы назвали его добрейшим существом? — прошептал Мишка, вновь обращаясь к начальнику службы безопасности ГЭС.
— Кого же еще? Конечно его. Добрее Черепа здесь никого нет, — в тон Мишке еле слышно ответил Поспелов. — Чтобы совсем понятно было, я вам одну историю расскажу. Тут на днях, один из рабочих, гоблин, ремонтные работы выполнял, но перестарался малость и ломом два кабеля пробил, да так, что лом к тем кабелям намертво припаялся. Был бы там человек, сгорел бы на фиг. А этому зеленому хоть бы хны. Подходит, значит, наш гобл к Черепу и просит у того лом из кабелей вынуть, а сам еще и дорожку показывает. Череп подошел, посмотрел. А там уже старший смены в припадке об землю бьется. Поглядел Череп на все это безобразие, ничего не сказал. Старшего в чувство привел и в медсанчасть отправил. Потом абсолютно спокойно лом из земли вынул, завязал тот лом, как галстук, на шее у гоблина и отпустил его с миром… А вы еще в доброте его сомневаетесь. Был бы там я, то гоблина того с плотины, как пить дать, скинул и, где приземляться не объяснил, а если не с плотины, то уж в сортир-то точно. А Череп даже слова обидного никому не сказал.
К этому моменту йети подошел к ним практически вплотную, с грохотом опустил свой агрегат на землю и сложил ладони лодочкой возле груди:
— Великое небо ниспослало мне огромное счастье и праздник солнцем озарил мою душу, подарив мне возможность лицезреть вас, о, несравненные смарагды души моей! Только поведайте, чем я, ничтожный визирь электричества, могу помочь вам, о луноликие блюстители порядка и добродетели, чьи слова слаще шербета, а мысли и стремления велики, как Тибетские горы! Пока что, позвольте имя свое вам назвать: Аббас Джалал Олог-хай, именем сим благозвучным родители меня нарекли, — и тут же, сбившись с высокого слога, добавил. — Ну, или Игорем Николаевичем, если вам так будет угодно…
— А чего это он так странно выражается? — шепотом спросил Мишка.
— Да он в детстве и юности в Средней Азии долго жил, — таким же шепотом ответил Поспелов, — вот и привык за полсотни-то лет.
— Рады знакомству с вами, уважаемый Игорь Николаевич, — Витиш опасливо протянул руку йети. — Вы уже в курсе, какая напасть на нас всех свалилась, тезка?
— Пока нет, — Олог-хай пожал плечами, предельно аккуратно пожимая руку Витиша. — Мне по рации сообщили, что следственной бригаде необходима помощь, вот я и подошел.
— В вашем музее сейчас находится писатель Королев, он по уши напичкан отрицательной энергией и представляет собой бомбу, мощностью как минимум пятьдесят тонн в тротиловом эквиваленте, а то и больше. Исходя из мощности заряда и из того, что подрыв предполагался на время, когда Королев должен был находиться в турбинном зале, нам необходимо как можно быстрее рассчитать возможное местонахождение лиц, которые могли бы осуществить подрыв при помощи магической энергии. Расчеты скорости и дальности перемещения заклинания возьмите у нашего специалиста, — Игорь указал на Петровича, с ожесточением терзавшего клавиши калькулятора.
— Ну и задачки же у вас, господа хорошие… — оскалился в суровой улыбке Череп. — Но, право слово, я всю жизнь мечтал о таких задачах. Пойду подсоблю, чем могу.
Йети подошел к Петровичу, раскинувшему по земле огромную карту города и сосредоточенно вымерявшего циркулем что-то одному ему известное. Докучаев и Череп о чем-то быстро переговорили,
— Напор воды, напор воды! — возмущенно орал Петрович, размахивая руками. — Это ж тебе не термобарический боеприпас, что турбулентность в потоке вон где возникнет!
— Загоните жеребца своей глупости в конюшню моего благоразумия! — не менее темпераментно потрясал лапами йети. — А то, что поток, прорвав дамбу, хлынет непременно по этому маршруту, вы не учитываете? Заряд такой мощности половину дамбы в пыль разнесет!
— А взрывная волна? — Петрович так активно размахивал брошюрой, что ее листы трепыхались, как крылья бабочки, а лиловый штамп «ДСП» на обложке, мерцал в воздухе, как сигнал семафора. — Она ведь после того, как турбинный зал разнесет, вашу ГСМ накроет и обязательно в этот распадок пойдет. А там нефтеналивные цистерны стоят, да и до самой базы недалече!
— Только ишак и сын ишака может сбрасывать со счетов то, что волна разнесет вдребезги газгольдеры химкомбината! — стопка карандашей зажатых в лапе Черепа слабо хрустнула и превратилась в труху. — А там и до алюминиевого завода лапой подать! Только представьте себе, что будет, когда масса воды хлынет в цеха электролиза!
Прислушиваясь к спору Петровича и Черепа, Мишка вдруг ясно представил себе, как на месте здания турбинного зала взметнется огромный серый гриб взрыва. Как этот гриб разнесет вдребезги плотину, и неистовый поток воды хлынет на город, сметая все на своем пути в то время, как взрывная волна пройдет по распадку с нефтебазой, перекручивая огромные наливные баки, как резиновые жгутики, разметывая в стороны всё и вся, получая новые силы от пламени горящей нефти… Как будут метаться в безысходности тысячи людей, погибая в потоке мутной воды и сгорая в реках пламени… Как тысячи тонн воды обрушатся на алюминиевый завод и химкомбинат, взрывая электролизные ванны и выпуская на волю огромные облака отравы. И какой силы столб из боли и ужаса взметнется над Городом, рванувшись к небесам. Слова Флинта, сами собой всплывшие из глубины памяти, расставили все на свои места: «Последний сосуд модели „ГиперГеката-13“ приспособлен для удержания такого количества черной энергии, что по мощности она будет сопоставима со взрывом сверхновой. Только где же взять столько энергии?»
— Суняйкину нужен взрыв, чтобы наполнить энергией «ГиперГекату-13», — мысль рванула Мишкино сознание подобно вспышке, и он бросился к спорщикам.
— А в каком месте нужно находиться, чтобы не просто команду для взрыва ГЭС отдать, но еще бы там можно было аккумулировать и собрать в единое целое выброс черной энергии? — не в силах сдержаться Мишка кричал, срывая в крике голос.
Докучаев и Олог-хай, прервав свой диспут, удивленно оглянулись на Мишку, после чего склонились над картой и, не сговариваясь, ткнули пальцами в одно и то же место. Мишка, едва не столкнувшись с Витишем и Баюновым, бросился к карте. Под пальцами специалистов на карте размещался распадок, находившийся в черте города, но надежно отгороженный от него естественной стеной холмов.
— А что там может быть, в том распадке? — осторожно поинтересовался Мишка.
— Там не может быть, а есть дачный поселок, — раздумывая над чем-то, ответил Игорь. — Коттеджики там новомодные, правда, половина еще не достроена, но нашим клиентам такие моменты глубоко параллельны. Жаль, агентуру туда послать времени нет, придется шашки наголо и нахрапом… — Витиш подошел к машине сопровождения и взял микрофон рации и пощелкал тангентой вызова:
— Центр! Ответьте Витишу.
Рация моментально отозвалась пересохшим от напряжения и долгого ожидания голосом: