Часовой механизм любви

Полянская Алла

– Я понимаю. – Егор успокаивающе обнял Инну. – Правда понимаю. Я сначала злился, но больше на то, что ты мне не сказала. А вот Лунатик догадался.

– На то он и гений. – Инна посмотрела вверх – Патрик внимательно наблюдал за ними. – Иногда я думаю, что кот понимает абсолютно все.

– Я подумываю о том, чтобы ограничить его присутствие в нашей спальне, когда мы занимаемся любовью. – Егор посмотрел на непроницаемую мину Патрика. – Ишь, притворяется, что ничего не понимает и просто кот, а сам…

– Патрик никогда здесь не присутствует, когда мы кувыркаемся в койке, ты не знал? – Инна провела пальцем

по его груди, и Егор почувствовал, как кровь застучала в висках. – Он очень деликатный кот. Приходит потом.

– Да? Видимо, я и замечал его потом. – Егор рассмеялся. – Лунатик прав, этот чувак с хвостом – представитель инопланетного разума.

Тьма качнулась и обняла их, и больше не было ни света, ни тени.

Реутов вернулся около семи утра. Долго возился, снимая ботинки, прошел на кухню и включил чайник. Он всегда приходил в этот дом как в свой собственный, но будет ли так, если Инка сойдется с Егором? Он понимал, что это хорошо, теперь у нее появился человек, который понимает ее. Или хотя бы пытается, и готов разделить с ней жизнь. Но будет ли ему место в этом доме, где он привык чувствовать себя совсем не гостем? Его личная жизнь похожа на бурный океан, и единственным островком стабильности является неизменная Инка и этот дом.

Вздохнув, он включил чайник и открыл холодильник в надежде, что остатки супа утолят его голод. Бутерброд достался ему только один, остальные расхватали голодные коллеги, и голод давно давал о себе знать.

– Привет.

Реутов обернулся – в дверях стоял Егор. Он кивнул ему, не в силах говорить – хотелось есть и спать.

– Сядь, я сам тебе разогрею. Устал ведь.

– Устал. – Реутов вздохнул. – Ну, что, Инка, как всегда, оказалась права. Окровавленную одежду эта тетка сожгла, а вот бусы просто помыла, о нитке даже не вспомнила. Только одна Инка и могла подумать об этом, не зря наш препод по криминалистике считал, что она – прирожденный эксперт-криминалист. Так что все вышло как надо: нитка была пропитана кровью, экспертиза показала, что это кровь Шаповаловой. Убийство Рубахиной мы ей либо предъявим, либо нет, а вот то, что она убила Шаповалову – доказано, да она и призналась.

– Ты знал?

Егор понимал, что зря задает Реутову этот вопрос. Конечно же, он знал – ведь это он, скорее всего, посадил Влада Куликова в тюрьму за наркотики. И он растил Верочку вместе с Инной с того дня, как погибла семья.

– Верочка очень долго считала, что я ее родной дядя. – Реутов кивнул, благодаря за суп, который налил ему Егор. – Она лет в тринадцать только сообразила, что я чужой, со стороны, но уже поздно было менять что-то, для нее я остался родным дядей, чуток чудным, но родню же не выбирают. Конечно, я знал. Егор, а как ты думаешь, я смог бы хоть кого-то из этих тварей посадить за преступление? Ты же не сомневаешься, что они его совершили?

– Нет, конечно. Совершили, и не одно.

– Законным порядком я ничего не мог им предъявить. Это правильно, по-твоему? Так что нет для меня никакой разницы, суд их приговорил, или мы с Инкой. – Реутов оглянулся. – Подай мне солонку, пожалуйста.

Они помолчали, Егор думал о том, что эти люди, которые стали его здешней Стаей, впустив его в свою жизнь, когда земля уходила у него из-под ног, за сравнительно короткое время стали ему дороги.

Он уже не чувствует страшного одиночества, несмотря на то, что его новая Стая оказалась не такой светлой, как та, питерская – хотя, например, Билли-Рей… Нет, люди всегда остаются людьми, неважно, вирт это или реал.

– Теперь что будет?

– А что будет? – Реутов удивленно посмотрел на него. – Егор, ничего еще не закончилось. Если ты забыл, то я напомню: где-то на свободе бродит человек, желающий твоей смерти и уже предпринявший кое-какие шаги, чтобы ее приблизить. И жив ты просто волею случая, брат. Так что расслаблять булки некогда, нужно быстренько найти того, кому так сильно понадобился твой скальп. Я так понимаю, ты кого-то уже привлек?

– Я же говорил – это наш, с форума, Билли-Рей.

– А имя у него есть?

– Ну да. – Егор озадаченно посмотрел на Реутова. – Но я его не знаю. На форуме у нас есть ники – имена для вирта, мы и в реале так друг друга называем. Иногда люди говорят свои имена, а некоторые, как Билли-Рей – нет, ну и не надо.

– Ну, это я понял. Слышал, как вы с Лунатиком общаетесь. – Реутов хмыкнул. – Взрослые люди вроде бы…

– Много ты понимаешь!

– Ты прав, не понимаю, и нет ни времени, ни желания вникать в эту тему. – Реутов посмотрел на чайник. – Налей мне чаю, пожалуйста. Устал – спасу нет. Билли-Рей – кто он по жизни?

– Он никогда не говорил, но если у кого-то из наших возникали проблемы такого рода, как мои, стоило сказать ему, и проблемы как-то утрясались.

– Значит, он профи по безопасности. – Реутов покрутил головой. – Кого только нет на этом вашем форуме. Казалось бы, зачем профессионалу эти глупости? Ладно, каждый сходит с ума по-своему.

Егор налил ему чаю, подумал – и налил себе тоже. Кофе выпьет на работе, он спрятал новую пачку в сейф. Они замолчали, прислушиваясь к тишине дома.

– Давай, подумай, кто выиграет от твоей смерти.

– Никто. – Егор вздохнул. – Я уже думал, и не раз. И по всему выходит, что никому нет выгоды от моей смерти. У меня всей собственности – квартира в Александровске, которую ты видел, ну и денег немного на счете, но это не те деньги, ради которых стоит убивать.

– Значит, дело в здешних разборках. – Реутов допил чай и поднялся. – Все, я спать. Пожаришь картошки? Вкусно у тебя получается.

– Пожарю, иди, ложись. – Егор собрал посуду со стола. – Я подумаю еще, но больше, конечно, надеюсь на Билли-Рея.

– Ну-ну.

Неопределенно хмыкнув, Реутов ушел, а Егор принялся чистить картошку. На такую ораву ее нужно много, а поразмыслить как раз можно только сейчас, потому что на сегодня он запланировал много дел, нужно срочно искать главбуха, да и юристов, похоже, скоро придется нанимать новых – Инна и Федор достигли того, чего хотели, и вернутся к прежним занятиям.

Останется ли Инна с ним – после того, как она перестанет работать у него? Вернее, вопрос нужно ставить так – останется ли он в ее жизни? Это, конечно, ей решать, но Егор очень хочет, чтобы его жизнь была такой, как сейчас. И эти утренние часы, когда он просыпается раньше всех и готовит завтрак, и их вечерние посиделки, и ощущение защищенности и безопасности, и Патрик, сидящий наверху, – все это стало нужным и важным. Но когда проснется Вера, останется ли в жизни Инны место для него, Егора?