Часовые Кремля(Рассказы о В. И. Ленине)

Мар Евгений Петрович

Он был очень доволен, когда снова попал в цель.

Шестнадцать свечей

Стране не хватало топлива. Даже электрические станции получали всё меньше и меньше угля. И многие вот-вот должны были погасить топки.

Все учреждения и те, которые находились в Кремле, пользовались лампочками в шестнадцать свечей, не более.

Владимир Ильич не делал для себя исключений, и, когда задерживался за работой до поздней ночи, на столе в его кремлёвском кабинете горела одна-единственная шестнадцатисвечовая лампочка под зелёным стеклянным абажуром.

Рядом стояли подсвечники со стеариновыми свечами. Это на случай, если электрическая станция не даст тока.

Из-за отсутствия энергии не работали многие заводы и фабрики. Шёл голодный, холодный тысяча девятьсот двадцатый год. Но как раз в этом году, по совету Владимира Ильича, начал разрабатываться большой план электрификации нашей страны. Много новых электростанций надо было построить по этому плану. Эти станции могли осветить всю Россию: и города, и самые дальние деревеньки, где люди не видели не только электрической лампочки, но и обычной керосиновой с фитильком и ламповым стеклом. Там в избах, как в старину, горели сосновые лучины.

В полутьме крестьянки пряли пряжу, пекли хлебы, а ребята читали букварь, решали задачки и верили, что и к ним придёт электричество.

В тот день, когда произошла история с лампочкой в шестнадцать свечей, свет то и дело выключали: Москва экономила электроэнергию для заводов и фабрик.

К Владимиру Ильичу как раз приехал важный гость из Англии, писатель Герберт Уэллс.

Уэллс сочинил много книг, в том числе и о том, какой будет жизнь на земле через тысячи лет. Он считал, что умеет глядеть вперёд.

Ленин рассказал ему о плане электрификации Советской республики. Уэллс был поражён тем, как далеко видит Владимир Ильич.

Сам-то он не мог представить себе нищую Россию богатой, счастливой, щедро залитой электрическими огнями.

Он назвал Ленина «кремлёвским мечтателем».

Ленин, как только кончилась беседа с Уэллсом, проводил гостя и, загасив свет у себя в кабинете, направился домой на отдых. Но вдруг остановился возле часового и с укоризной посмотрел на лампочки, освещавшие коридор.

— Как вы думаете, — спросил Владимир Ильич часового, словно советуясь с ним, — нельзя ли сэкономить ещё одну лампочку? Ведь шестнадцать свечей — это по-старинному два канделябра. Здесь погасим, а где-нибудь в Подмосковье зажжём.

На посту стоял бывший рабочий из Подольска курсант Киселёв.

Молодой курсант представил себе, как обрадуются свету электрической лампочки в его родном Подольске или в каком-нибудь другом подмосковном городке или деревушке. И тут же выключил одну из двух лампочек.

Киселёв на всю жизнь запомнил коротенький разговор с Владимиром Ильичём, эту небольшую историю о том, как Ленин, работая над планом электрификации России, не позабыл о маленькой лампочке в шестнадцать свечей, которая горела попусту.

Прямо с фронта

Шел Владимир Ильич мимо часового, посмотрел на него особенно внимательно и сказал:

— Что-то давно я вас не видел, товарищ?

Память на лица у Ленина была удивительная, и он хорошо запомнил этого курсанта, который не раз стоял на посту № 27.

— Вы правы, Владимир Ильич, — весело отвечал часовой. — Я действительно малость был в отлучке. Воевать пришлось под Гуляй-Полем.

— И что же, прямо с фронта сюда, на пост? — заинтересовался Ленин. — Ну, как там на фронте? Расскажите, пожалуйста, поподробнее.

Курсант рассказал Ленину, как бойцы сводной курсантской бригады, куда входили и кремлёвцы, не только выбили белых из Гуляй-Поля, но и помогли местным крестьянам убрать хлеб. В свободную минуту читали им «Правду» и другие газеты, подробно рассказывали про Советскую власть.

— Вот это хорошо! — сказал Владимир Ильич.

Незадолго до этого разговора Владимир Ильич отметил на карте, что висела у него в кабинете, ещё один город, взятый у белых, — Гуляй-Поле. И ему было особенно приятно узнать, что в боях за этот город принимали участие курсанты Кремля.

Кремлёвские курсанты частенько выезжали на разные фронты. Они сражались и с Юденичем, и с Деникиным, и с Махно — врагами молодой республики.

Выполнят курсанты боевой приказ — и снова в Москву на учёбу, а значит, и на пост № 27 у квартиры Ленина.

Часовым Кремля приходилось учиться и воевать одновременно.

Правофланговый

Первого мая 1920 года по всей стране проходил Всероссийский субботник.

Над Москвой в канун этого дня прошёл сильный дождь, примял пыль, словно добрый дворник из ста тысяч шлангов промыл булыжные мостовые столицы. А наутро засияло солнышко.

Должен был состояться субботник и в Московском Кремле.

Курсанты давно собирались очистить от разного хлама Ивановскую площадь.

Там валялись мотки колючей проволоки, лежали каменные плиты — остатки памятника царю Александру Второму— и здоровенные дубовые кряжи, которые предполагалось распилить на дрова.

Работы было много.

Ещё накануне субботника за ужином Ленин объявил домашним, что решил поработать с курсантами-кремлевцами на Ивановской площади.

Надежда Константиновна с тревогой посмотрела в окно. О стёкла дробно ударяли дождевые капли. Она знала, что у Владимира Ильича побаливает после ранения рука, и советовала ему провести «субботник» у себя в кабинете за письменным столом.