Часть 1. В поисках разумности

Декабрь 1941 года. Харьковское направление.

В этот день Юрген Трескофф впервые увидел валькирию. Набирая на своём Ме-109F высоту, он случайно кинул взгляд направо и увидел девушку с совершенно белыми волосами. Он летела рядом с его самолетом так же спокойно, как тройка его ведомых слева, и казалась неотъемлимой частью боевого порядка. Валькирия была одета в белые развивающиеся одежды и сидела на каком-то подобии копья. Увидев, что Юрген её заметил, она подмигнула. Юрген закрыл глаза и потряс головой.

Открыв глаза, он убедился, что девушка исчезла, и тут же выкинул этот факт из своей головы. Мало ли какие фокусы не выкидывает психика перед боем? Некоторые офицеры

из пехоты говорили, что при приближении к передовой начинают всё видеть в черно-белом свете. И ничего, хорошие офицеры были, все увешанные наградами…

Следовало сосредоточиться на боевой задаче. На этот раз посты радиооповещения в кои-то веки не проспали и вызвали свои истребители ещё до того, как штурмовики пропахали передовую. Обычно истребителям доставалось только преследовать отходящие на свою сторону бомбардировщики русских. Следовало поторопиться, чтобы предотвратить бомбардировку передовой. Наземные части наступали по открытой степи и были очень уязвимы. Попадать в таком положении под огонь «Железных Густавов», Ил-цвай [1] , было для них очень опасно. Думать в такой ситуации о разных девушках было совсем некстати.

Через шесть минут Юрген и его группа подошли к передовой, почти одновременно с русскими. С русской стороны подходила десятка штурмовиков под охраной всего двух истребителей, да и те шли на высоте штурмовиков с малой скоростью. Юргену стало их почти жаль: лопухи, кто же совершает налеты такими малыми силами, да ещё с таким слабым прикрытием? Если Иваны шли на высоте 600 метров и со скоростью около 350 км/ч, то Юрген и его группа успели забраться на 3000 и развить максимал.

Сбить штурмовик для начинающего – почти невозможная задача. Пули от его корпуса просто отскакивают, а крыло продолжает работать даже после того, как пушка проделает в нём огромные дыры. Единственная возможность – это подкрасться незаметно и пробить радиатор снизу, пока пилот не успел втянуть его в корпус. А те штурмовики, что имеют стрелка сзади, ещё хуже.

Но сейчас Юрген не собирался подкрадываться и атаковать снизу – о внезапности речи не шло, вся дюжина русских последние пять минут наблюдала, как они набирали высоту. Юрген прошел немного восточнее, скомандовал атаку и боевым разворотом пошел к штурмовикам.

Лейтенант Юрген Трескофф не был старожилом этой войны, но он не был и новичком. Он не успел на войну в Польше или во Франции, но зато внимательно слушал то, что говорили опытные бойцы. Сидеть в кабине самолета для него было то же, что и на табуретке. Страха он давно уже не испытывал. Главное – это не нарушать некоторые маленькие правила и думать головой, и тогда война станет не опаснее, чем переход улицы. Никто не сможет атаковать тебя, если ты идешь на скорости хотя бы 500 км/ч – просто не хватит времени на перехват. Поэтому достаточно держать скорость и хотя бы иногда посматривать вокруг. Юрген эти правила не нарушал, и потому у него уже была должность командира эскадрильи и двадцать побед на счету.

Сейчас он также не собирался терять скорость. Выходя боевым переворотом на штурмовики в очень крутом пикировании, он собирался поразить самое уязвимое место штурмовика – кабину летчика. Получится, конечно, очень неточно, на такой большой скорости это почти то же самое, что штурмовать наземные цели, но зато безопасно. Стрелки не успеют стрельнуть по промчавшейся машине, а истребители просто не успеют разогнаться. Ну и что, что вероятность попасть невелика? Можно сделать столько заходов, сколько захочется.

Вражеские машины стремительно приближались. Теперь стало видно, что только шесть из них имеют стрелков сзади, четверка относилась к старому, одноместному типу. Пилоты истребителей начали задирать

носы, разворачиваться навстречу пикирующим. Юрген узнал в них ЛаГГ-3. Ему захотелось закричать: «Наивные, кто же так делает? Вы только потеряете скорость, попасть на таких ракурсах в стремительно промчавшуюся машину просто невероятно!» Наверное, ребята только из лётной школы, где их учили только летать и целиться. Никакого понятия о стратегии.

Штурмовики вырастали в прицелах. Юрген дал очередь и, не глядя на результат, стал плавно выходить из пикирования. Перегрузка была большая, но не настолько, чтобы потерять скорость от потери качества. Именно этому учили его бывалые двадцатитрёхлетние фельдфебели, вернувшиеся с восточного фронта: «Развороты делай плавненько, из пикирования выходи потихонечку – чем больше перегрузка, тем меньше отношение подъёмной силы к сопротивлению, тем больше потеря скорости».

Набрав 2000 м, Юрген огляделся. Вся его тройка крутила винтами рядом с крылом ведущего. Два штурмовика, дымя, сыпались на землю. Истребители Советов, как и следовало ожидать, отстали, и теперь они натужно газовали, стремясь набрать высоту и скорость. Не успеют, можно их в расчет не брать.

Для первого раза неплохо.

Остальные штурмовики упорно шли на цель. Упрямые парни, Schneidige Kennern! Немецкие бомбардировщики в такой ситуации уже давно побросали бы бомбы и вернулись домой.

Четверка «мессеров» набрала два с половиной километра и повторила заход. На это раз только один штурмовик устремился к земле. Теперь стоило заняться истребителями.

ЛаГГи набрали два километра и ползли прямо на противника, в лобовую, со смехотворной скоростью километров в триста. Юрген усмехнулся. Нет, он не избегал лобовых. Но зачем ходить в лобовые, если у тебя преимущество в скорости и высоте? По выходе из пикирования у Юргена было 550 км/ч. Лучше зайти повыше, развернуться и расстрелять противника с хвоста, пока он будет стремиться набрать скорость и терять её на крутых виражах, уворачиваясь от атак. Так они и сделали. Ведущий у ЛаГГов был хорошим летчиком, он лихо открутил несколько бочек и пошел на вертикаль, пока они приближались, но при скорости 400 км/ч тяжело соревноваться с тем, у кого на пикировании развито 620 км/ч. Они расстреляли его в упор, всей четверкой, и с рёвом прошли мимо ведомого. Ведомый оказался умнее. Потеряв ведущего, он скользнул к земле и в пикировании ушел на восток. Юрген почему-то запомнил его номер на самолёте – 12, счастливая дюжина. Он даже не стал его догонять – охотиться за ЛаГГом в пикировании дураков нет. Рядом были беззащитные штурмовики, а платили за них столько же.

Штурмовики наконец-то уяснили очевидный факт полной собственной беззащитности и развернулись обратно. «Мессершмиты» сбили ещё двоих, пока оставшиеся не зашли слишком далеко на свою территорию. Истребитель с дюжиной на фюзеляже оказался смелым парнем и попытался вернуться, на этот раз с превышением высоты и скорости, но он опоздал. Пока он набирал высоту и скорость, четверка Юргена Трескоффа уже развернулась домой. Пять машин за один день – тоже неплохо. Зачем рисковать?

Через двадцать минут их четвёрка села на своём аэродроме.

Юрген Трескофф очень удивился бы, узнав, что виденная им девушка в это же время вошла под высокие своды находящегося далеко на севере здания и сказала пожилому человеку с длинной седой бородой: «Умный, ему место скорее у нас, чем в истребителях. Жаль будет, если он погибнет. А ещё он опаснее, чем химическое оружие. Летает строго по математике, ни одной ошибки. Если мы его не уберём, он обрушит весь фронт».

Пятью минутами позже Валентин Соколов, пилот истребителя с номером «12», зарулил на стоянку, открыл фонарь и со злостью стукнул кулаком по переплёту фонаря. За один день потерять и ведущего, и штурмовики! Если бы не этот дурацкий приказ держаться на одной высоте и скорости со штурмовиками! Если бы на взлёте не засбоил мотор у комэска!