Часть 4. Черная сказка
Шрифт:
Король гоблинов закрыл глаза. С усилием поднял руки и обнял Джодока. Тот застонал и с такой силой прижал его к себе, что Джарет задохнулся.
– Прости, - Джодок ослабил хватку.
– Я слишком долго ждал тебя, мой мальчик. Не бойся, я больше не причиню тебя боль. И никому не позволю!
Джодок поднял его на руки, жадно целуя в губы, шею, вырез рубашки. Джарет вздрагивал, но терпел. Джодок отнес его на кровать, сдернул сапоги, с силой провел руками от лодыжек до талии.
– Джа-арет...
– Подожди, я сам разденусь!
– Джарет извернулся, вызвав еще один стон Джодока, и из-за его плеча бросил отчаянный взгляд в сторону шкафа. Чего ждет Ганконер?!
– И перчатки тоже сними!
– Тебе же не нравятся когти.
– В тебе мне нравится всё, кроме упрямства.
Пока Джарет снимал перчатки и расстегивал рубашку, Джодок успел полностью раздеться.
– Ты действительно еще ни разу не делил ложе с мужчиной?
– Джодок нетерпеливо подмял Джарета под себя.
– Это не страшно, поверь. Ну куда ты опять? Не трепыхайся, совенок, ты теперь мой... Больше я тебя не отпущу... никогда!
Джодок ласкал так, что кожа горела. Джарет терпел уже из последних сил. Он выгнулся, запрокинув голову, чтобы видеть шкаф. Да где же Ганконер?! И тут дверь бесшумно приоткрылась. Джарет ударил. Магия источника не подходит для боя. Но если вычерпать ее до дна, можно оглушить кого угодно. Джодока откинуло на середину комнаты. Он потерял сознание всего на пару секунд, но этого хватило, чтобы Ганконер в упор всадил в него заряд «Истребителя».
В следующий миг в покоях короля гоблинов начался ад. Повелитель Преисподней взревел, обернувшись химерой. Задетый чешуйчатой лапой Ганконер отлетел к камину. Взмахи огромных крыльев опрокидывали мебель. Рана не позволяла Джодоку подняться, но в сторону Джарета ударил огненный шквал. И отразился обратно, многократно усиленный. Джарет отдавал всё, без остатка. Замок содрогнулся. Каменный пол вокруг повелителя Преисподней плавился. Он взревел еще раз — уже в агонии, сгорая, обращаясь в пепел.
Ганконер медленно приподнял голову. Там, где погиб Джодок, потрескивали, остывая камни. Джарет лежал, глядя в потолок гаснущим взглядом.
– Великий Хаос...
– Музыкант поднялся, опираясь на опрокинутое кресло.
– Ты как?
– Верхний правый ящик столика...
– Джарет едва двигал губами.
– Черный флакон...
Ганконер поднял туалетный столик, выдернул ящик. Флакон был цел, даже пробка не выскочила. Он не задумываясь влил содержимое в Джарета. И только потом принюхался.
– Настойка «пыльцы»? Ты соображаешь, что с тобой будет?!
– Не сомневайся, - Джарет поморгал и сел.
– Посмотри в окно, там хоть что-то уцелело?
Музыкант посмотрел.
– Ну как тебе сказать... Гоблин-сити в руинах. От Лабиринта остались только старые стены. О, Бор уцелел! И с ним еще десяток гвардейцев.
Джарет подобрал свою одежду. Руки тряслись так, что он попал в рукав рубашки только со второй попытки.
– Ты не сказал, что «Истребитель» его не убьет, - с упреком произнес Ганконер, осторожно обходя центр комнаты.
– Не хотел тебя нервировать, - Джарет натянул сапоги, встал, переждал приступ головокружения и сделал пару пробных шагов. Ноги держат. Уже хорошо. Он по стене дошел до шкафа.
– Пойдем, пора возвращать гоблинов. Пусть займутся делом.
– Тебе бы отлежаться, - Ганконер последовал за ним в портал.
– Успеется, - Джарет выпрямился, встречая кинувшихся к нему гоблинов.
Ганконер отошел в сторону, осматривая смутно знакомые места. До этого он не обращал внимания, в каком мире находился, отдав все внимание событиям в кристалле. Музыкант направился к ближайшему холму. Хмыкнул, заглянул внутрь. Засветив небольшой магический шар, спустился в мертвую тишину ноу. Надо же, это действительно то самое место... Сколько же лет прошло?
– Узнал?
Ганконер обернулся. Король гоблинов смотрел на него странным взглядом. Зрачок левого глаза расплылся во всю радужку, правого — расширился до предела. Что он добавил в настойку? «Пыльца» так сильно не должна действовать. Ганконер попятился, судорожно вспоминая, где в этом ноу второй выход?
– Здесь было землетрясение, - тихо сказал Джарет.
– Второй выход завалило.
– Как ты нашел это место?
– Ганконер прижался к стене.
– Тебе же тогда было всего тринадцать лет!
– Четырнадцать, - поправил его Джарет.
– Но такое не забывается. Так и знал, что это убежище пригодится еще раз.
Он медленно двинулся к кузену.
– Какой третий вопрос ты хотел задать мне, Музыкант? Оставлю я тебя в живых, если справлюсь с Джодоком или нет?
Ганконер беспомощно смотрел на него.
– Джар, не надо... Ты потом сам будешь жалеть. Я никому не расскажу, что тебе пришлось сделать!
Когти сомкнулись на горле Музыканта.
– Не расскажешь, - кивнул Джарет. Глаза у него стали совсем дикими.
– Клянись древней клятвой на земле ноу, что никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не расскажешь. Или я тебя здесь похороню.
Ганконер с трудом припомнил слова клятвы и запинаясь произнес ее. Джарет внимательно его выслушал, опустил, повернулся на каблуках и молча вышел из холма.
– Ну почему его никто не задушил в колыбели?
– обратился Ганконер с риторическим вопросом к мирозданию в целом.
Эта ночь была самой долгой в жизни Алиссы. Чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных переживаний, она переделала столько рутинных дел, сколько не удавалось даже за месяц. Зеркало заработало, но увидеть Лабиринт ей не удалось.
Утро началось с воплей Дары. Милена, отчаявшись накормить принцессу завтраком, сама разрыдалась. Алисса сбежала от них в холл. Она не была уверена, что Дом ее выпустит. Но оставаться в нем уже не могла. Нужно узнать, что творится в Подземелье. В конце-концов, Джодок ее не тронет. Она отворила дверь. Ее ничто не удерживало. Алисса спустилась с крыльца и увидела Ганконера. Смертельно бледный и измученный, он шел по дороге. Алисса кинулась к нему на шею и разревелась.
– Ну что ты, любимая, всё уже хорошо, - Ганконер гладил ее по голове, как ребенка.
– Джодока больше нет, Джарет жив, гоблины... в большинстве своем уцелели.