Частная Академия
Шрифт:
Вытаскиваю тарталетки с бутербродами и слышу за спиной насмешливый голос Артема:
— Хороший выбор!
Вспыхиваю от его слов, но из упрямства ставлю блюдо на стол. Знала б, что он здесь, не осмелилась бы. А теперь надо повернуться к нему и небрежно бросить пару фраз. Но вместо этого я нервно отбрасываю волосы за спину — чайник, как назло, все никак не хочет закипать.
— Мне тоже чай сделай, если не сложно, конечно.
Я физически ощущаю, что он стоит позади меня, даже тепло его тела ощущаю как свое.
—
Баев тут же отбирает у меня посуду и ставит на стол.
— Пожалуй, чай я сам налью, — как приговор выдает он. — А то еще кипятком обожжешься.
Молчу, сжав губы, а они болят из-за ранки, из-за поцелуев Баева! Жадных, грубых, но таких сладких.
Как он там говорил? Немного боли только в кайф? Вчера именно так и было.
— Пошли в гостиную. — Артем уже и поднос откуда-то вытащил, поставил на него чайник с чашками. — Понравилась икра? Не терпится повторить?!
Его взгляд полон превосходства. Надо мной. И Баев не даст мне забыть, как кормил меня вчера этими тарталетками с руки после того, как я ляпнула сдуру, что никогда не пробовала черной икры. Что не знаю ее вкуса. И он… он целовал меня каждый раз после того, как я проглатывала тарталетку.
«Что ты больше любишь, Мира, икру или мои поцелуи?»
«Твои поцелуи, конечно».
«Хочешь еще?»
«Конечно хочу».
«Тогда целуй. Сама».
И я целовала… Одному богу известно, почему мы только целовались ночью!
— Нет! — почти выкрикиваю я. — Нет, — добавляю уже тише, но увереннее.
— Не понял?
Взгляд Артема становится привычно холодным. И это, как ни странно, меня подбадривает:
— Я тут позавтракаю. Одна. А… икра… знаешь… ее много было. Кажется, я ее переела вчера.
Если б я могла, я бы с радостью испарилась бы, исчезла, превратилась в воздух, лишь бы не видеть его глаза сейчас. Ледяные, колючие и безжалостные. Но я стою как неживой истукан, который полыхает изнутри, и смотрю на Артема.
Он, не сводя с меня глаз, молча ставит на стол поднос, отворачивается и уходит.
Чашки звенят, из них выливается на блюдца чай, но я не обращаю на это внимания. Знаю, что все сделала правильно, но почему тогда так больно внутри?
Может, он вообще не имел в виду ничего такого, а я себе напридумывала? Да еще и «переела»! Надо ж было ляпнуть такое! Если б не Артем, я бы ее в жизни не попробовала!
Надо извиниться. Сказать, что я ничего плохого не хотела. Что… что это моя лучшая новогодняя ночь. И что я уже все забыла и все будет как раньше.
От этих мыслей на душе появляется светлая грусть. Да, так правильно. Набираюсь храбрости, чтобы пойти и поговорить с ним, как слышу, как закрывается дверь.
Он ушел.
Глава 65
—
— Неужели ни одного парня не было? — расстроенно тянет мама. — Вчера, когда созванивались, так вообще тихо было, как будто и не общежитие вовсе!
— Так у нас все строго, мам! — улыбаюсь я. — И потом, у нас сразу после праздников сессия начинается, особо не расслабишься. Надо готовиться.
— Неправильно это как-то! Одни девочки! — Когда папы нет рядом, как сейчас, мама переводит разговор на парней. — Неужели нет ни одного достойного мальчика?!
— Ни одного, мам! — искренне вздыхаю я. — Только недостойные.
Что совершенно верно!
— Папа очень переживал, что у вас там вечеринка будет. Еле удержала его от звонка. Ты еще утром обещала позвонить, а сама?! Забыла?!
— Проспала, мам, — каюсь я. — И я так скучаю по вам всем! Безумно просто! И очень-очень хочу домой. Обнять вас всех.
Некстати хлюпаю носом как раз в тот момент, когда появляется папа на экране. Он уже уверенно встает с кресла, передвигается с помощью рук. Я так счастлива за него. Не зря, все не зря, что я пережила в этой академии. Мои мучения — ничто по сравнению с тем, что я могу помочь папе встать на ноги. Папа — стержень нашей семьи, наша защита и опора. И точно заслужил лучшего для себя, чем инвалидная коляска.
— Если обещала, что утром позвонишь, должна звонить! — отчитывает меня папа. — Мы тут с ума чуть не сошли!
— Пап, у нас в академии все очень строго. Расскажи, как вы отметили. Дядь Сережа приходил со своими, да? А соседи?
Папа, смягчившись, рассказывает, как братья помогали маме чистить овощи, как расставляли в сенях формы с холодцом и что отказались ложиться спать после боя курантов.
Мы болтаем почти час, никак не можем наговориться. Напряжение и расстройство из-за Артема прячется куда-то далеко на подкорку мозга. Мне намного спокойнее от того, что я сейчас не одна, что мама с папой мне сильно любят и всегда примут.
Настроение поднимается, я даже приготовила себя горячий чай и, одевшись потеплее, иду смотреть на веранду, как загораются на небе первые звезды. Поначалу и правда здорово, но воспоминания возвращают меня на несколько часов назад. Где царят волшебство и сказка. Где тот, от кого у меня лопаются нервы, дарит мне столько нежности и ласки, где я чувствую, что все возможно…
Не нужно было сюда приходить. Но я все равно сижу в какой-то глупой надежде, что Артем вот-вот зайдет на веранду, бросит пару хлестких фраз, а может, возьмет плед и укроет меня. Но этого не происходит. Новогоднее волшебство имеет ограниченный срок годности.