Частная Академия
Шрифт:
Глава 68
Мы больше не возвращаемся к этому разговору, хотя я тайком просматриваю новости. Настю называют единственной наследницей своего покойного мужа и хозяйкой всех его бизнесов. И если верить СМИ, она теперь очень богатая молодая вдова.
Артем все чаще зависает в кабинете или сидит в спальне, обложившись какими-то бумагами. А я, когда не убираюсь, готовлюсь в своей комнате к первой сессии. Сразу же после праздников — пять экзаменов за неполные две недели. Не представляю, как я их переживу. Особенно Демьянова и его матанализ.
Единственное время, которое мы проводим вместе, — это вечера, когда Баев садится за свой рояль, а я тащу наверх какую-нибудь легкую книжку типа «Занимательной физики» Перельмана.
Но только притворяюсь, что читаю. А на самом деле слушаю, что у Артема на душе. Это оказалось не так сложно — понять его через музыку. Например, когда он играет «Шутку» Баха, значит, его что-то беспокоит, как и Сонату №21 Бетховена. А когда доволен, что бывает редко, играет Шопена.
Да, я научилась различать некоторые произведения — для этого пришлось даже скачать специальное приложение на телефон и украдкой записывать, как Артем играет.
А когда ему больно, я слышу «Адажио» Моцарта…
Мы почти не разговариваем, но примерно через час Артем закрывает рояль и желает мне спокойной ночи. Иногда я ловлю на себе его долгий задумчивый взгляд, и мне хочется сделать шаг вперед, но я себя останавливаю.
Это трудно объяснить, но я чувствую, что ему нужно побыть одному. Да и мне тоже есть над чем поразмышлять…
Удивительно, наверное, но я сейчас с улыбкой вспоминаю свои переживания из-за Тараса — когда он пропадал или когда говорил своим знакомым девчонкам, что мы с ним просто друзья. Теперь все намного сложнее, да и я повзрослела.
Вечером, когда сижу над задачками по механике, получаю голосовое от Артема: «Сейчас человек поднимается, встреть ее и проводи в гостиную, я спущусь через десять минут».
Да без проблем.
Человеком оказывается холеная шатенка с длинными, почти до пояса, прямыми волосами и надменным лицом, на котором написано: «Я знаю себе цену, и она запредельная для вас всех».
Едва заметно кивает, скидывает мне на руки серебристую шубку и проходит в гостиную, оставляя за собой шлейф изысканных духов. В ее руках изящная кожаная папка и маленькая дамская сумочка.
О да, это совсем другая лига. На вид ей лет двадцать пять, вряд ли больше, но к такой не сунешься на «ты».
— Пить хочется, в горле пересохло, — не глядя на меня, произносит женщина, усаживаясь в кресло. — Мне кофе сделайте. Марочино, пожалуйста.
Маро… чего?
До сих пор держу ее шубу. Беспомощно молчу, и женщина поворачивается ко мне:
— Мне повторить? Вы ведь горничная? Или…
Она недоуменно смотрит на мои
Кто я здесь?!
— Если хотите пить, то перед вами графин с водой. — К нам подходит Баев, одетый в строгий деловой костюм. — А если хотите кофе, то Мира велит его принести из бара. Но, думаю, мы быстрее сейчас посмотрим договоры. Как я понял, все согласны с моими правками…
Шатенка любезно улыбается Артему и достает из папки документы, а я осторожно кладу ее шубку на диван и удаляюсь.
Никто не видит моей улыбки, но я и не готова ей делиться. Просто радуюсь тому, что Артем не оставил меня один на один с этой девицей, что она не может мной повелевать и указывать, что делать.
Просыпаюсь от стука в дверь. Смотрю на часы и ужасаюсь: полдесятого утра! Я проспала! И все потому, что до трех утра сидела с матанализом!
Лихорадочно пытаюсь привести себя в порядок; до меня не сразу доходит, что Артем никогда не стучится, он всегда заходит ко мне в комнату без приглашения, а тут…
— Привет, Мир. — В коридоре стоит одна из наших горничных. — Гляди, какую красоту тебе заказали. Филипп велел тебе принести.
Мне вручают красивый букет из… елочных веток, рябиновых гроздей и роз.
А пахнет просто невероятно! Настоящей зимой! Это точно мне?!
Верчу в руках букет, видно, что очень дорогой… Но от кого?!
Пока мечусь по комнате, думая, куда лучше его поставить — на стол, который завален книгами, или все-таки на тумбочку около кровати, — в дверях появляется Баев.
— Доброе утро! — смущенно улыбаюсь. — Вот… смотри, какая красота!
Артем не смотрит на букет, он смотрит на меня.
— Хочу извиниться, — неожиданно произносит он. — За эту дуру вчерашнюю и за Тоху и девок… Да за много чего. И кого. Рад, что понравились цветы.
Ушам не верю. Артем Баев извиняется! Передо мной!
— Так это… это ты прислал?! — выпаливаю я. — Ты? Да быть не может!
— Почему я не могу прислать тебе цветы? — Артем по-хозяйски устраивается на моей кровати, которую я еще толком не заправила. — К тому же я это делаю не в первый раз.
По глазам его понимаю: Баев не стебет меня, не троллит. Он серьезный. И какой-то умиротворенный.
— Иди ко мне. — Хлопает ладонью по покрывалу. — Да оставь ты этот веник.
— Сам ты веник! — огрызаюсь, пытаюсь скрыть смущение. — Когда это ты мне еще дарил цветы?
Артем молчит, взгляда не отводит. Ждет, что я сама догадаюсь.
— Да ладно тебе! Я бы такое запомнила! Я…
В ладонях приятно шелестит оберточная бумага. А на ней вижу логотип цветочного магазина. Однажды мне и правда приносили букет. В день моего рождения.
— Не может быть! — громко восклицаю я. — Этого не может быть! Это был…
Осекаюсь, видя, как темнеет его лицо. Верный признак того, что Баев в ярости.
— Ты решила, что это был Кочетов? Ожидаемо…
В его голосе столько издевки, что чувствую: опять сейчас поругаемся. Но я больше этого не хочу.