Частное расследование
Шрифт:
– Вы думаете, что возможна агентурная работа внутри самого проекта?
– Не исключено… Пока не замечено какой-либо активности наших противников, но это ни о чем не говорит. Так что – предельное внимание ко всем без исключения.
– Я понимаю, господин полковник.
– Вот и хорошо. Более подробно поговорим на Тритоне, – полковник взглянул на часы. – Через три часа прибываем. Пожалуй, пойду, вздремну немного. Два месяца не высыпаюсь…
Полковник вышел, а Лонг сел в кресло и погрузился в размышления. Он не заметил, как пролетело время. Из задумчивости его вывел мелодичный сигнал, и по всему кораблю разнесся приятный баритон командира корабля:
– Господа, прошу внимания. Через пять минут мы начинаем торможение. Прошу всех занять свои места в креслах и пристегнуться ремнями. Время прибытия – расчетное. Повторяю…
Лонг пристегнулся и посмотрел в иллюминатор. Прямо по курсу, увеличиваясь в размерах, наплывал тусклый шар Нептуна, окутанный плотной метано-гелио-водородной атмосферой. Вскоре стали видны и три из шести его спутников. Корабль сделал виток вокруг планеты и приближался к ржаво-бурому Тритону, испещренному оспинами кратеров и морщинами трещин. Его тонкая изреженная атмосфера была почти прозрачна и позволяла в подробностях рассмотреть скользящие внизу ландшафты. Легкий толчок, и небольшая перегрузка возвестила о включении плазменных двигателей.
Спустя полчаса корабль завис над сооружениями проекта «Тритон»: пять серебристых шаров вокруг огромного полусферического купола, соединенные между собой трубами галерей. Посадочная площадка располагалась возле одного из шаров, от которого тянулась телескопическая труба стыковочной галереи. В некотором удалении от основных сооружений комплекса Лонг заметил купола мощных лазерных и плазменных батарей противометеоритной защиты, которые моги при необходимости успешно отразить и атаку военных кораблей.
Корабль медленно опустился на площадку, качнулся на опорах-амортизаторах и замер. В иллюминатор было видно, как к борту корабля протянулась стыковочная галерея. Лонг отстегнул ремень и встал с кресла, подхватив свой небольшой чемоданчик с пола. Он вышел в коридор и присоединился к остальным членам комиссии. Его нагнал полковник Россет, и они пошли вместе к шлюзовой камере.
– Майор, не забудьте, что искусственная гравитация действует только в основных сооружениях комплекса. В галереях она почти равна лунной.
– Спасибо, я помню, полковник.
Двери шлюзовой камеры раздвинулись, и все прошли внутрь. Еще через минуту Лонг шагнул в прозрачную трубу галереи, сразу же ощутив непривычную легкость тела. Стараясь соразмерить с силой притяжения свои собственные усилия, он осторожно пошел вперед. Рядом с ним шел полковник и с чуть заметной ухмылкой косил на него взгляд, исподволь наблюдая, как Лонг нелепо подпрыгивает при каждом шаге.
– Майор, расслабьтесь, – сказал полковник, – вы очень напряжены, потому и подпрыгиваете, как мячик. Идите скользящим шагом, не отталкивайтесь. Недели через две привыкните…
– Конечно, привыкну, – уверенно ответил майор, стараясь следовать его совету. – Просто я давно не был в условиях пониженной гравитации.
Полковник снисходительно улыбнулся и ободряюще сказал:
– Ну, вот и пришли. Сейчас вы вновь обретете уверенность.
Перед ними раздвинулись двери шлюзовой камеры, и они шагнули вперед, сразу же ощутив привычную земную тяжесть. Лонг облегченно вздохнул и заметил на лицах многих спутников легкое смущение. Только старик Смирнов и полковник Россет держались уверенно и непринужденно, что выдавало их частые и продолжительные визиты на Тритон.
Все вышли из камеры и оказались в просторном, ярко освещенном, зале. Зал был отделен от камеры сплошным высоким барьером из бронированного изостекла с длинным арочным проходом посередине. Лонг догадался, что это был дополнительный барьер безопасности. За стеклом стоял высокий статный мужчина лет пятидесяти в военной форме и эмблемой СБС на груди, а за ним – пять вооруженных охранников.
– Приветствую вас, господа, – раздался в акустической системе голос мужчины. – Для тех, кто меня не знает, я – полковник Рольф Брозовский, шеф службы безопасности «Тритона». Сейчас вы пройдете комплексный контроль, обязательный для всех без исключения. Прошу прощения, господа, но таковы наши правила. При входе в зону контроля, прошу вас положить свой багаж в тоннель, расположенный справа от прохода. Его сохранность гарантируется.
Первыми в арочный проход вошли доктор Смирнов с помощником, вслед за ними, по одному, последовали и другие. Процедура контроля заняла минут десять, и вскоре все собрались в зале. Полковник Брозовский встретил прибывших сдержанной улыбкой:
– Добро пожаловать на «Тритон», господа! Доктор Смирнов, рад снова видеть вас! И вас, Карл, – пожимая им руки, сказал полковник Брозовский. Заметив стоящего рядом с Россетом майора, он поднял брови и спросил: – Майор Лонг?
– Да, господин полковник. Майор Джеймс Лонг, – представился тот.
Брозовский удовлетворенно кивнул головой и сказал:
– Мы вас ждали, майор. Мне нужно поговорить с вами сегодня, но разговор подождет. А сейчас, господа, вас проводят в жилой блок и покажут ваши комнаты, – полковник обернулся к Смирнову и спросил: – Доктор, план работы комиссии остается без изменений?
– Да, Рольф, все по плану. Доктор Мозель уже знает о нашем прибытии?
– Да.
– Хорошо. Тогда проведем совещание через час. Предупредите об этом доктора Мозеля.
– Отлично, Виктор! Нам удалось совместить вектора неопределенностей. Теперь необходимо увеличить напряженность полей, – чуть взволнованно сказал Мозель, неотрывно глядя на огромный экран, по которому змеились десятки разноцветных графиков, сливаясь в одну толстую пеструю «змею». – Фиксируй! Фиксируй их, Виктор! – возбужденно воскликнул он, мельком бросив требовательный взгляд на сидящего рядом за пультом сухопарого блондина, осторожно вращающего такие же разноцветные шары настройки, полуутопленные в панель пульта управления.
– Есть… – тихо выдохнул Виктор, отдернув руки от шаров. Откинувшись к спинке кресла, он нервно ухмыльнулся и воскликнул, словно не веря в то, что сделал: – Есть фиксация!
Доктор Мозель прильнул к экрану мощного квантового мультипликатора и сказал, едва сдерживая нервную дрожь:
– Виктор, увеличивай напряженность альфы до пятисот. Только потихоньку… Осторожней, осторожней… Так, хорошо! Теперь беты до тридцати двух с половиной… Есть! Гамму пока не трогай. Дельту выведи на сто двадцать пять тысяч… Хорошо! – доктор отпрянул от экрана, утер выступивший на лбу пот и ободряюще улыбнулся своему помощнику. Тот с напряжением следил за графиками и столбцами показателей и был бледен, как полотно. – Все нормально, Виктор. Пока все нормально. Теперь – главное… Ты готов?