Частное расследование
Шрифт:
— Я думаю, надо делать так, как будет лучше ребенку.
— Но так думаютвсе, доктор. Проблема в том, как сделать добрые намерения действенными. Если бы я мог настоять на своем, то любое решение об опеке принималось бы лишь после того, как специально обученные наблюдатели реально поживут в семье несколько недель, ведя тщательные записи с применением четкой и надежной поведенческой шкалы и докладывая о результатах группе специалистов-психологов. Как вам такая идея?
— В теории звучит неплохо. На практике же...
— Нет-нет, —
Это говорилось совершенно бесстрастно, его бас звучал монотонно, словно сирена в тумане.
Поставив локти на крышку стола, он сложил вместе концы пальцев обеих рук и стал смотреть в образовавшееся ромбовидное оконце.
Я сказал:
— Мне очень жаль, что так случилось.
— Для меня это было ужасное время. — Теперь он жевал медленно. — Сначала казалось, что больше ничто и никогда уже не станет мне опорой для воссоздания жизни. Но вот появилась Урсула. Так что луч надежды, наверно, есть всегда.
В его голубых глазах пылал огонь. Безошибочно узнаваемый огонь страсти.
Я думал о том, как она подчинилась его требованиям. Как он смотрел на ее ягодицы. Может, его особенно возбуждала ее способность быть одновременно и женой, и ребенком.
Он опустил руки.
— Вскоре после трагедии я снова женился. До Урсулы. Еще одна ошибка в суждении, но тут, по крайней мере, не было детей. Когда я познакомился с Урсулой, она была студенткой последнего курса и подавала заявление в аспирантуру, а я был действительным профессором университета, преподавал на медицинском факультете и к тому же являлся первым в истории медфака заместителем декана, который был назначен на этот пост, не имея степени доктора медицины. Я увидел ее потенциальные возможности и вознамерился помочь ей реализовать их. Замечательное достижение в моей жизни. А вы женаты?
— Нет.
— Прекрасные узы, если удается добиться должного слияния. Мои первые две женитьбы оказались неудачными, потому что я поддался влиянию неосязаемостей.Забыл о своей подготовке. Никогда не отделяйте вашу науку от вашей жизни, мой друг Ваши знания о человеческом поведении дают вам большое преимущество над обычным, неотесанным homo incompetens [6] .Он снова улыбнулся.
— Ну, довольно лекций. А что является вашей добычей во всей этой истории — бедная миссис Рэмп?
6
Человек некомпетентный (шутливое подражание латинскому, по аналогии с homo sapiens).
— Я не на охоте, доктор Гэбни Я приехал за информацией.
— Этот тип Макклоски — ужасно неприятно думать, что он разгуливает на свободе. Как вы об этом узнали?
Я рассказал.
— Ах да, дочь. Справляется с собственными страхами путем попыток управлять поведением матери. Жаль, что она ни с кем не поделилась своей информацией раньше. Что еще вы знаете об этом Макклоски?
— Только основные факты в связи с нападением.
Похоже, никто не знает, почему он это сделал.
— Это так. Он оказался на редкость неразговорчивым, что для психопатов не типично — обычно они обожают хвастаться своими злодеяниями. Наверно, было бы неплохо, если бы с самого начала была известна причина. Для определения переменных факторов. Но в конечном итоге я не считаю, что общий план лечения пострадал. Ведь главное — это пробиться через все разговоры и заставить их изменить поведение. У миссис Рэмп дела шли прекрасно. Надеюсь, что в ее случае усилия были не напрасны.
Я сказал:
— Возможно, ее исчезновение связано как раз с успешным ходом лечения — ощутив вкус свободы, она решила ухватить кусочек побольше.
— Интересная теория. Но мы не поощряем нарушения программы.
— Бывает, что пациенты поступают по-своему.
— Себе во вред.
— А вы не думаете, что иногда они сами понимают, как им будет лучше?
— Как правило, нет. Если бы я так думал, то не мог бы с чистой совестью брать с них триста долларов в час, не так ли?
Триста долларов. При такой оплате — и таком интенсивном лечении, которое они проводили, — трое пациентов могли содержать всю клинику.
Я спросил:
— Это суммарный гонорар — ваш и вашей жены?
Он расплылся в улыбке, и я понял, что задал правильный вопрос.
— Эту сумму платят лично мне. Жена получает двести. Вы потрясены этими цифрами, доктор Делавэр?
— Они выше того, к чему я привык. Но мы живем в свободной стране.
— Вот именно. Большую часть своей профессиональной жизни я провел в колледжах, университетах и государственных больницах, где лечил бедных. Запускал в действие лечебные программы для людей, которые не платили за это ни гроша. На теперешнем этапе своей жизни я счел, что будет только справедливо, если плоды накопленных мною знаний я предложу богатым людям.
Взяв из прибора серебряную ручку, он покрутил ее в пальцах и положил на стол.
— Значит, — сказал он, — вы полагаете, что миссис Рэмп могла сбежать из дома?
— Думаю, такое возможно. Когда я вчера разговаривал с ней, она намекнула, что планирует внести кое-какие изменения в свою жизнь.
— Вот как? — Голубые глаза замерли в неподвижности. — Какого рода изменения?
— Она дала понять, что ей не по душе дом, в котором она живет, — слишком велик, и все богатства вокруг. Что она предпочла бы что-нибудь попроще.