Часы Ираза
Шрифт:
Красавец-полковник сидел в своей комнате на верхнем этаже огромной цилиндрической башни, выстроенной у стены в восточной части города. Отсюда Чивиру полностью видна была Восточная стена, а также Восточные ворота. Чивир, в золоченой чешуйчатой кольчуге, еще более нарядной, чем у Джориана, просматривал раздаточные ведомости.
Джориан в знак приветствия поднес к груди кулак.
– Полковник, – сказал он, – король повелевает готовиться к неизбежному нападению противника – штурму наших стен при помощи лестниц. Он желает, чтобы были изготовлены сотни рогаток для сбрасывания
Чивир нахмурился.
– С чего он взял это, капитан Джориан? Любому дураку ясно, что они собираются сперва разрушить стены, готовят катапульты, таранные машины, чтобы вначале пробить стену, а уж потом штурмовать.
Джориан рассказал о том, как гадальщик обнаружил, что за северо-восточным заграждением идет строительство лестниц. Полковник Чивир достал подзорную трубу и высунулся в окно с северо-восточной стороны. Через некоторое время он сказал:
– Нет, должно быть, твой провидец ошибся. Если б они и готовили лестницы, трудно поверить, чтобы они так скоро попытались штурмовать стены.
– Его Величество, – сказал Джориан, – считает, что они собираются предпринять неожиданную атаку в надежде завладеть городом, пока не прибыл со своей армией генерал Тереяй.
Чивир упрямо стоял на своем.
– Дорогой мой капитан, вот здесь, в «Военном справочнике» Зайита сказано... – он помахал в воздухе книжкой, – ...что шансы взять приступом стену выше сорока футов только с одними лестницами ничтожно малы. А высота наших стен сорок пять футов.
– Такому большому городу нужны стены по крайней мере в шестьдесят футов, – заметил Джориан.
– Возможно, только это к делу не относится.
– Ты собираешься распорядиться, чтоб начинали делать рогатки?
– Нет. Людей и так не хватает: солдаты проходят учения, а нужно еще мастерить оружие и укреплять кладку стены.
– Но, сударь, Его Величество совершенно определенно...
Полковник пристально посмотрел на Джориана.
– Тебя послушать, выходит, что Его Величество с большим интересом вникает во все подробности обороны, чего прежде никогда не бывало. Он сам дал тебе это поручение, прямо сейчас?
– Разумеется. Не думаешь ли ты, что я даю тебе приказы на собственный страх и риск?
– Как раз это я и думаю. Не забывай, сударь мой, обороной командую я, и никто другой. И вполне могу обойтись без чужеземцев. Если хочешь убедить меня, что Его Величество и впрямь дал это глупое распоряжение, принеси мне приказ, написанный его рукой, или же пусть лично выразит мне свою волю.
– Пусть враг войдет в город, лишь бы все формальности были соблюдены, так по-твоему? – разозлился Джориан. – Если я должен весь день носиться туда-сюда с бумажками...
– Убирайся отсюда! – вскричал Чивир. – И чтоб отныне все королевские приказы поступали в письменном виде, иначе я выполнять их не буду! А теперь – прочь, и не надоедай мне больше, а то велю взять тебя под стражу.
– Посмотрим, – прорычал Джориан. Он вышел из башни, кипя от злости. В тот вечер за ужином Джориан рассказал Карадуру о событиях дня.
– Когда я вернулся во дворец, – сказал он, – выяснилось, что король только что проснулся. Я сообщил ему о ссоре между предводителями и о своих неприятностях с Чивиром. Сказал, что от моего руководства обороной вряд ли будет толк, если меня не назначить командующим официально, чтобы никто мне не противоречил. Даже и тогда шансы будут очень ненадежны.
Я заявил Ишбахару, что должность ниже командующего обороной меня не устроит. Пусть Ираз не мой город, но я оказался здесь волею случая и здесь, возможно, погибну. Чтобы спасти свою жизнь, я должен спасти город и сделаю для этого все, что в моих силах.
– И как он отнесся к твоим... уверениям?
– Не знаю; во всяком случае, я говорил то, что чувствую. Он категорически отказался выгнать Чивира и предводителей и назначить вместо них меня. Сказал, что это невозможно по политическим соображениям.
Наконец он созвал нас – этих троих и меня – сегодня вечером на чаепитие. Я в очередной раз объелся. Если Его Величество будет и дальше набивать меня, как колбасную оболочку, мне придется поститься. И так уже набрал здесь в Иразе десять фунтов.
Ну вот. Амазлук сидел за столом с перевязанной головой и испепелял взглядом меня и Вега. Но, должен сказать, старый толстяк был на высоте. Внушал нам, что надо действовать сообща, пока город в осаде. Напомнил, что если мы не сможем вместе работать, то нас привяжут к столбам, вымажут смолой и подожгут, чтоб федиранцам светлее было праздновать победу. У жителей пустыни своеобразные понятия о том, как надо обращаться с пленниками. Под конец он распустил нюни от жалости к себе, и это так подействовало, что даже трое строптивых командиров с торжественным видом поднесли к глазам платки.
– Он подтвердил, что ты действительно получил от него приказ насчет рогаток?
– Да. К счастью, я догадался предупредить его об этой маленькой лжи. В результате все мы расстались если не доброжелательно, то, по крайней мере, пообещав друг другу трудиться на общее благо. Но по сути ничего не изменилось, и я уверен, что наутро мы опять готовы будем вцепиться друг другу в глотки.
– Ну, а как с рогатками?
– Увидев возможность хоть в чем-то одержать верх над соперником, Амазлук взял на себя ответственность за их изготовление. Говорит, в его группировке много умелых столяров, и он засадит их за работу, будут день и ночь пилить и вбивать гвозди. Тогда Вег заявил, что Штаны на каждую рогатку, сработанную Юбками, ответят двумя. И король велел им приниматься за дело.
– Сынок, я обещал сегодня заглянуть к Недефу, – сказал Карадур. – Он пытается подглядеть встречу вражеских военачальников, чтобы узнать как можно больше об их намерениях. Может... сходишь со мной? В городе беспорядки, полно вооруженных людей, вечером на улице небезопасно.
– Ну, конечно, приятель. У тебя есть фонарь?
– Нет, я не вижу, чтобы кто-нибудь собирался у палатки федиранского вождя, – бормотал Недеф. – Остаются альгартийцы...
Несколько минут гадальщик сидел молча, весь в напряжении, стараясь, чтобы картина в кристалле двинулась к морю.