Часы
Шрифт:
Эркюль Пуаро.
Прибыл Хардкасл. Все представились, поздоровались. Потом расселись этак по-приятельски, причем Дик исподтишка разглядывал Пуаро с тем же видом, с каким посетитель зоопарка рассматривает новое и неожиданное приобретение. Сомневаюсь, чтобы ему случалось встречать кого-нибудь, хоть немного похожего на старика.
Наконец, когда были соблюдены все правила вежливости и приличий, Хардкасл прокашлялся и сказал:
— Я полагаю, месье Пуаро, — осторожно начал он, — что вы… э-э… вы хотите во всем убедиться своими глазами? Это не совсем просто… — Он заколебался. — Старший констебль просил меня
С некоторой холодностью Пуаро перебил его.
— Я приехал сюда из-за ремонта моей квартиры в Лондоне, — сказал он.
Я рассмеялся, и Пуаро взглянул на меня с упреком.
— Месье Пуаро незачем выходить из дому и стараться увидеть все своими глазами, — сказал я. — Он всегда утверждал, будто может сделать все то же самое, не поднимаясь из кресла. Но это ведь не совсем так, правда, месье Пуаро? А иначе зачем бы вам сюда ехать?
Пуаро отвечал с достоинством:
— Я говорил, что незачем играть в какого-нибудь фокстерьера, или гончую, или легавую, которые мечутся туда-сюда в поисках следов. Хотя признаю, для травли собака необходима. Терьер, дружок. Большой и хороший терьер.
Пуаро повернулся к инспектору. Одной рукой он с довольным видом подкручивал ус.
— Позвольте заметить, — произнес он, — что в отличие от англичан я никогда не был помешан на собаках. Лично я могу прожить и без них. Но тем не менее я считаюсь с вашими хвостатыми кумирами. Каждый хозяин любит и ценит свою собаку. Он ее балует, хвастается друзьям ее умом и сообразительностью. А теперь попытайтесь взглянуть на ту же картинку с другой стороны. Собака тоже любит хозяина. Она его балует. Она тоже хвастается его сообразительностью и умственными способностями. И так же, как и он, выходит с ней погулять не потому, что ему хочется пройтись, а потому, что этого хочет собака, так же и она старается дать ему все, чего ему не хватает.
Именно так и случилось с моим милым юным другом Колином. Он пришел ко мне не за тем, чтобы я помог ему разобраться, — он был уверен, что в состоянии справиться сам, — что, я полагаю, он уже сделал. Нет, он пожалел меня потому, что я был одинок, не у дел, вот он и принес мне задачку, которая, по его разумению, могла меня развлечь и занять. Он будто бросил мне вызов и потребовал на деле подтвердить слова, которые так часто от меня слышал, слова о том, что вполне возможно через некоторое время разобраться в любой проблеме, сидя дома, в кресле. В этом вызове, кажется, было немножко и злого умысла — совсем чуть-чуть. Скажем, он просто хотел доказать мне, что в конце концов все не так просто. Да, Колин, ты хотел капельку посмеяться надо мной! Я не сержусь. Я просто хочу сказать: ты плохо знаешь Эркюля Пуаро.
Он расправил плечи и подкрутил усы.
Взглянув на него, я нежно улыбнулся.
— Ну хорошо, — сказал я, — скажите нам ответ, если, конечно, вы его уже знаете.
— Конечно, знаю!
Хардкасл недоверчиво уставился на него.
— Вы хотите сказать, что знаете, кто убил человека в доме номер девятнадцать по Вильямову Полумесяцу?
— Естественно.
— И кто убил Эдну Брент?
— Само собой.
— И знаете, кто убитый?
— Я знаю, кем он должен быть.
Выражение лица Хардкасла говорило об очень глубоких сомнениях. Помня о словах констебля, он остался вежлив. Но в голосе зазвучало явное недоверие.
— Прошу прощения, месье Пуаро, вы заявили, что знаете убийцу трех человек. У вас есть для этого основания?
— Да.
— Вы что, сами провели расследование?
— Нет.
— Вы хотите сказать, что подозреваете кого-то, — неласково подсказал я.
— Не буду спорить с тобой из-за слов, mon cher Колин. Но я сказал — знаю! Хардкасл вздохнул.
— Видите ли, месье Пуаро, мне нужны доказательства.
— Естественно, но в вашем распоряжении есть множество способов их добыть.
— Я в этом не уверен.
— Послушайте, инспектор. Узнать, кто убийца, — именно узнать — разве не значит сделать первый шаг? Разве, отталкиваясь от этого, вы не можете двинуться дальше?
— Не всегда, — вздохнув, сказал Хардкасл. — Сколько людей из тех, чье место в тюрьме, разгуливают на свободе. И они, и мы — все это знаем.
— Но ведь это лишь небольшой процент, не так ли?..
Я их перебил:
— Хорошо. Хорошо. Вы все знаете. Но позвольте же и нам узнать.
— Я вижу, вы все еще мне не верите. И сначала хочу вам сказать: когда решение найдено, все становится по своим местам. И вам ясно, что все идет так, как надо.
— О, святые угодники, — взмолился я, — дальше что! Я согласен со всеми вашими постулатами.
Пуаро поудобней расположился в кресле и наклонился к инспектору, чтобы снова наполнить его стакан.
— Друзья мои, вы должны твердо усвоить одно. Чтобы найти ключ к любой загадке, нужны факты. А для этого нужен пес — тот терьер, который одну за одной принесет все детали мозаики и сложит…
— У ног хозяина, — сказал я. — Пусть так.
— Нельзя раскрыть преступление, сидя в кресле и только читая о нем в газетах. Нужны точные факты, а газеты редко их сообщают — если вообще сообщают когда-нибудь. Если преступление совершено в четыре с четвертью, они говорят — в четыре, а если у жертвы окажется золовка, которую зовут Александра, они говорят, что в деле фигурирует сестра по имени Элизабет. И так далее. Но в данном случае у меня был пес — Колин, пес со способностями блестящими, благодаря которым он многое сделал и у себя на службе. У него блестящая память. Он в состоянии по прошествии нескольких дней дословно воспроизвести все разговоры. Он может повторить их точь-в-точь, причем не перевирая, как почти каждый из нас, в зависимости от собственного впечатления. Могу объяснить — он не скажет: «В одиннадцать двадцать принесли почту», он опишет вам, что произошло на самом деле — постучали ли в дверь, входил ли почтальон с письмом в комнату или нет. Все это очень важно. Это значит, что он видит и слышит то, что увидел бы и услышал я сам, если бы был на месте преступления.
— Бедной собачке лишь не дано делать выводы?
— Итак, как бы то ни было, у меня были факты — я «вошел в картинку». У вас ведь так говорят, если не ошибаюсь? «Ввести в картинку». Когда Колин впервые рассказал мне эту историю, первое, что меня поразило, это в высшей степени фантастические обстоятельства. Четверо часов спешат больше чем на час, и никто не знает, или говорит, что не знает, откуда они взялись. Никогда, никогда нельзя верить ни одному слову, пока мы не проверили его самым тщательным образом, не так ли?
— Совершенно с вами согласен, — одобрительно сказал Хардкасл.
— На полу лежит труп вполне приличного — по крайней мере, на вид — пожилого человека. Никто не знает, кто он такой (или, опять же, говорит, что не знает). В кармане у него визитка с именем мистера Р. X. Корри и адресом: улица Седьмая Денверская. Страховая компания «Метрополис». Но нет ни страховой компании, ни Седьмой Денверской улицы и, кажется, нет человека по имени мистер Корри. Это отрицательное доказательство, но и оно что-то доказывает. Теперь пойдем дальше. Приблизительно без десяти два некто звонит в машинописно-секретарское бюро, мисс Миллисент Пебмарш просит прислать в дом номер девятнадцать по Вильямову Полумесяцу стенографистку к трем часам пополудни. И просит прислать именно Шейлу Вебб. Мисс Вебб получает заказ. Она приходит в дом без нескольких минут три, согласно инструкции входит в гостиную, обнаруживает там на полу труп и с криком выбегает на улицу. Она попадает в объятия молодого человека.