Чаудер
Шрифт:
Убрал мобильник и из-под мышки достал папки пациентов. Мне нужно заполнить три анкеты.
***
Первая анкета. Женщина 73 года. Миловидная старушка с милыми морщинками у глаз. Она улыбалась, и тонкая сеточка морщин складывалась в паутинку. Стара, но блеск в глазах говорит о ясном уме, складочки морщин говорят о чувстве юмора, а сложенные ладошки поверх покрывала говорят об отсутствие страха перед больницей. Люблю таких пациентов.
– Добрый день, я - Кен Фаррелл, стажер. Доктор Джон Рид тут не все записал, короче нам необходимо заполнить еще
Послышался протяжный пук.
– Ох-хо, - женщина смущенно прикрыла рот рукой. Ее седые кудряшки мило качнулись, а в глазах залегли новые морщинки от улыбки.
– Прошу меня простить, это случайно.
Я улыбнулся и приободрил ее:
– Будем считать это "да"? Итак... Вы употребляли когда-либо наркотики?
Кишечные газы вновь вырвались наружу.
– Ох-хо, простите. Наркотики? Да я прочно сидела на травке в шестидесятых. Мы пели, танцевали и путешествовали...
– она пустилась в воспоминания.
– Вы были хиппи?
– я, не отрывая головы от анкеты, проставлял галочки напротив строчек "травка".
Вновь громкий пук.
– Ох-хо, мне очень неловко из-за этих звуков. Да, я была даже на Вудстоке, спустя девять месяцев после фестиваля я родила свою дочку Энн.
Я мысленно присвистнул. Вудсток! Да она застала легендарное время. Впрочем, ее откровения мне были на руку. Итак, ставим галочки напротив "наркотики", "дети", "алкоголь".
– Ладно, еще пару вопросов и я уйду. Потом к вам придет медсестра и принесет капельницу и препараты. Доктор прописал вам свечи перед операцией.
– Ароматические?
– она попыталась пошутить.
Вновь обескураживающий звук работы кишечника.
– Нет, но ароматические тоже не помещают, - я помахал анкетой в воздухе, разгоняя невидимый "аромат". Мы рассмеялись. Приятная женщина.
Вторая анкета, второй пациент. Молодой совсем парень двадцати лет. Привезли с острыми болями в спине. Грыжа. Операция через несколько часов.
Парень нервничал, боялся анестезии и задавал глупые вопросы:
– Это правда, что я могу умереть от анестезии?
– Шансы такие же как умереть от холодильника... Что насчет аллергии?
– У меня непереносимость арахиса! И еще когда я ем сладкое, на следующий день покрываюсь прыщами и краснею!
– Это от шоколада, такое часто случается.
– Я все еще не сделал ни одной записи в анкете, просто нечего было писать.
– Но вы запишите! Я не хочу умереть от анестезии!
– парень указал пальцем на анкету в моих руках.
– Поверь, с шоколадные уколы не делали еще... дай-ка подумать, - постучал ручкой по подбородку, - никому!
– А какие есть вкусы у уколов? Ваниль? Карамель? На это тоже бывает аллергия! Вдруг у меня аллергия на карамель? О боже, о боже! Я никогда не проверялся на аллергии!
Я оторвал взгляд от анкеты и посмотрел на придурка.
– Знаешь, Брайн, - мельком скосил глаза вниз и подсмотрел в карточке имя пациента, - когда придет анестезиолог, попроси укол с хлороформом. Очень прочищает мозги.
– Хлороформ? Что это?
– кажется, мои слова восприняли в серьез.
Врачебный юмор специфический. Я думал, что пошутил, а пациент воспринял мои слова всерьез.
Третий пациент. Поступил в четыре утра. Два огнестрела. Один в живот, второй в плечо. Его прооперировали и отправили в реанимацию - отходить от наркоза. В сознание пока не приходил и мне нужны были хотя бы его данные, типа имя там и фамилия... При себе мужик документов не умел. Анкета была девственно чистая. По идее такими делами должны заниматься копы, но... Но вот он я, в палате с пациентом и в моих руках пустая анкета.
Может ошибка? Медсестры перепутали анкеты на посту? Наверняка это ошибка и я не должен заполнять историю его болезней.
Я мельком глянул на него. Вытянутое лицо, широкий плоский нос, смуглая кожа и это не от загара. На шее виднелись тату. Рост метр семьдесят, вес - килограмм восемьдесят. Он вроде бы подтянутый, но и при этом какой то дряблый. Сколько ему лет? Сорок? Пятьдесят? Лицо мужчины выглядело уж очень измученным, словно бы смертельно уставшим. В уголке нижней губы виднелся глубокий старый шрам. Шрам словно бы дополнял рот, придавал рту особый изгиб и особую мужественность.
Пролистал анкету. Так, так. Еще раз. Что тут пишут? "Завезли" в третьем часу ночи. Я как раз полчаса как сдал смену и отправился спать. Сейчас же уже восемь - я всего шесть часов отсутствовал в больнице, а этого типа уже успели прооперировать и зашить раны. Кстати операцию вел Джонатан Смит - один из лучших хирургов. Его назначили вести операцию этому мужчине, но это и не удивительно, учитывая характер ран - пуля в животе и плече. Мужчине чертовски повезло, что пуля не задела желудок и внутренние органы, еще больше повезло, что именно у Джонатана Смита была сегодня ночная смена. Пуля застряла в нижнем правом ребре, слегка расколов последнее и задела кишечник. Но прекрасная операция под руководством Смита, качественная перевязка, диета, уход, физио и все срастется. А вот насчет плеча не уверен - там ведь были порваны мышцы и задеты связки...
Я захлопнул анкету и уже собирался уходить, как послышался странный, неизвестный мне тихий шум-стон. Я замер в дверях и развернулся. Темные глаза пронзительно смотрели на меня.
– Доброе утро, сер. Я - Кен Фаррелл, стажер. Доктор Джонатан Смит провел сегодня операцию, но к сожалению, у вас не было документов при себе и к тому же ваше ранение...
– я замялся, - Нам нужно заполнить анкету.
– помахал папкой в руке.
Мужчина продолжал молча разглядывать меня. Я почувствовал себя как то особенно некомфортно, словно бы я - лягушка, а он меня препарирует. С анатомическим интересом он разглядывает меня, мои внутренности, мое нутро.
– Как вас зовут? У вас есть страховка?
– я остановился на первой строчке анкеты.
– А как звали твоего отца? Ирландец?
– хриплый, низкий голос мужчины напугал меня до чертиков. Я от тембора его голоса подпрыгнул и занервничал еще сильнее.
Его догадка была в самую точку - мои родители были выходцами из Ирландии, некогда переехавшие в штаты.
– Да, мой... Мой отец - Коллин Фаррелл. Но я хотел бы... Мне для анкеты нужно ваше имя.
– Сам не знаю почему, но я сказал ему имя отца.