Чай из пустой чашки
Шрифт:
В коридоре с толстыми коврами, поглощающими любой звук, ее ждал один из громил Джой, крепкий парень в черно-красном свитере и черных брюках. В верхней и нижней частях брюк были дополнительные карманы. Одежда сильно смахивала на военную униформу. Штаны профессионального телохранителя, главная идея которых – подчеркнуть образ неприступного и бесстрастного наемника. Он посмотрел на нее – над его глазами поработали пластические хирурги. Лицо было несколько приплюснуто, как ей показалось – от природы, поэтому классическая восточная форма глаз выглядела не так нелепо. А вот светло-голубые зрачки и прямые светлые волосы, ниспадающие по плечам и спине, казались совсем не
– А ты как? – сразу перешла к делу Юки. Стены, казалось, поглотили каждое ее слово, создалось ощущение, что она попала в большой ватный шар. – Ты на вопросы отвечаешь?
– По необходимости. – Он посмотрел на нее, словно она стояла далеко внизу. – Я вроде должен показать тебе твои комнаты. Вещи уже прибыли, или их скоро привезут.
– А, хорошо. – Она поняла: это не презрение, это отсутствие эмоций. Он резко повернулся и пошел по коридору. Мастер сказал, чтобы ты шел этим путем. – Ладно, Игорь, но придется потренироваться. Она пошла следом, размышляя, не совершает ли она безумие вслед за своим другом.
Нет, для нее Том был больше чем друг. Но безответно. Для бабушки Наоки такая ситуация была бы поводом к грустным размышлениям. Старая Япония никогда не благоволила к любящим, обычно ими были женщины. Но потом и сама страна перестала любить своих жителей. Жизнь стала не правом, а привилегией. Честь стала превыше любви. Юки часто хотела спросить, без чего легче обойтись: без чести или без любви, но вопрос казался слишком дерзким, даже для любимой внучки Наоки.
Она думала, что ее поведут длинными запутанными лабиринтами коридоров, куда-нибудь вроде буддийской кельи с техническими наворотами. Но, пройдя коридор до конца и спустившись на один лестничный пролет, они оказались в новом звуконепроницаемом коридоре, в конце которого была дверь; Юки решила, что они оказались как раз под кабинетом, из которого только что вышли.
Он поймал движение ее взгляда к потолку и сказал:
– Да.
Она повернулась к нему и, словно не поняв, переспросила:
– Прямо под ее кабинетом?
– Как раз под ним.
Лучше перешагни через себя, дорогая .
– Положи руку на пластину, – сказал он, указывая на белый пластиковый квадрат на двери, чуть выше уровня глаз. Она повиновалась. На мгновение она ощутила тепло и странное движение: пластик то ли зашевелился, то ли сморщился от прикосновения, она услышала тихий перезвон, дверь щелкнула и приоткрылась на несколько сантиметров.
– Теперь замок настроен на тебя. На тебя и на нее.
Интересно, подумала Юки, он меня успокаивает? Ее спутник толкнул дверь и включил свет. Вместо кельи перед ней была громадная комната, обставленная не без помощи генератора случайного выбора. Пухлый белый диван с подушками, которые, казалось, подпрыгнут, если их кинуть на блестящий паркет. Два кресла, не похожие ни на диван, ни друг на друга, одно из семейства кабинетных монстров с искусственной кожей. Другое – меньше и ниже, с обивкой из грубой материи с огромными завядшими цветами столистной махровой розы. Перед креслами стояла отличная копия старинной церковной скамьи, которая, как показалось Юки, по мысли дизайнера, должна была стать местом для занятий любовью. Из ее вещей здесь не было ничего. Юки нахмурилась и повернулась к провожатому.
– Решили показать достопримечательности?
Провожатый издал непонятный звук, наверное смех.
– Это ваша комната, вы
– Но…
– Запомните одно, – сказал он громче, чтобы перекрыть ее голос, – обнаженной спать не ложитесь.
Испуганная, Юки замолчала. Он кивнул ей и вышел, закрыв за собой дверь.
– Обнаженной, – повторила она мгновение спустя и пошла осматривать веселенькую, но абсолютно разнородную мебель в гостиной. Они не знали, что тебе понравится, поэтому поставили по одной вещи всего, что было. Очень забавно.
Перед ней и налево были две двери. Впереди оказалась большая кухня, где она обнаружила свой маленький деревянный стол с одиноким стулом из ее однокомнатной квартиры. Если это была попытка ее успокоить, то она не удалась. Стол и стул совсем не сочетались с блестящими черными шкафами и глупым зеркальным полом, они выглядели здесь чужими и одинокими. Как и я сама.
И зеркальный пол. Зеркальный пол. Какой сумасшедший его придумал? Она была совсем не уверена: сможет ли вообще сесть и начать есть, когда внизу будет ее отражение. Было бы намного лучше, если бы декоратор пошел до конца и сделал бы зеркальными стены и потолок. Тогда комнату нельзя было бы назвать невыносимой, поскольку на нее смотреть было бы невозможно. И вообще, почему все сделано так небрежно?
Вместо окон были симуляторы пейзажа и из двух, одного над раковиной, второго на дальней стене, – лился искусственный свет. Очевидно, эти источники дают рекомендованное количество дневного света в определенные часы, и здесь наверняка избегали темноты, вызывающей депрессию, которая способна нарушить график Джой Флауэр; но сейчас была ночь, а значит, мягкий свет над раковиной имитирует лунный свет. Или свет уличных фонарей. Надо было бы выяснить потом, в городе она или в деревне. Она ненавидела всю эту деревенскую чушь. Некоторые детали были слишком искусственными.
Как твои взаимоотношения с Томом? – язвительно просвистел голосок у нее внутри.
Господи, прекрати , – сказала она себе и зашагала в спальню. – Взаимоотношения не прекращаются только потому, что оборвалась связь .
Именно в глубине души, она знала, скрывается все самое жуткое, но сегодня она не обращала внимания на эту часть души. Ее хлопчатобумажный матрас доставили в спальню и разложили на специальной платформе со шкафами в изголовье, несколько смен постельного белья было аккуратно сложено на белом комоде. Направо была ванная, и отдельно туалет. Все очень пристойно, цивилизованно, сносно.
У стены, напротив двери в ванную, стояла рабочая станция, неимоверных размеров монитор стоял, словно икона жирного паука в центре гнезда из полок с микросхемами памяти. Только пауки вроде не вьют гнезд, а? Нет. Они плетут паутину. Это общеизвестно. Какая она все-таки глупая.
– Обнаженной спать не ложитесь, – прошептала она, направляясь к рабочей станции. Еще один повод для волнения наряду с якобы не существующим предшественником и исчезновением Тома. Как только она коснулась полки, загорелся экран. Юки, ничуть не удивившись, стала наблюдать за расцветающим на экране фрактальным цветком, он раскрывался все больше, и казалось, что он сейчас весь вывернется наружу. Юки утомленно скривила рот, ее не особо трогала старинная графика, хотя надо было признать, что трехмерные эффекты заслуживали уважения.