Чай с жасмином
Шрифт:
— Ты должна!
— Нет!
— Ты должна. Ты должна послушать всех и сделать правильный выбор. Я буду на твоей стороне и помогать тебе. Обещаю. К тебе никто не притронется. Охрана будет в комнате.
И если ты не захочешь ни с кем уходить, просто скажешь мне это, и мы вернемся обратно. Будем искать для тебя альтернативу. Будь мужественной! Идем.
— Я не смогу… — сползаю по стене вниз.
— Разве твой отец не заслуживает уважения? Он приехал из другой страны. Не остался равнодушным к твоей
Она права?… Так нельзя. Даже если он приехал порицать и наказывать. Я как послушная дочь должна принять все с благодарностью.
— Можно мне паранджу?
— Нет, Жасмин. Я должна видеть твои реакции и твое состояние, чтобы помогать тебе.
И я иду, в моих глазах темнеет и в ушах шумит.
Надо мной потолок, и я даже не мечтаю о том, что разверзнуться небеса и меня такую опозоренную поразит молния.
Вхожу в большую светлую комнату, там очень много людей, мужчин. Я не могу разглядеть лиц, меня шатает от страха.
Амина отводит меня за руку от всех подальше, усаживая за стол в кресло.
Я прячу лицо в ладонях, съеживаясь в нем. Мне кажется, что я голая. Нет. Хуже. Голая и грязная. И все смотрят на меня.
— Ясь… — это Леша, я узнаю его голос. — Ясенька…
Сглатываю поднимаю глаза.
Он так смотрит на меня! Еще в тысячу раз пронзительнее, чем раньше. И я даже на секунду забываю, что здесь есть все остальные. Делает несколько шагов ко мне. Но его тормозит охранник.
— Не нужно подходить ближе.
Он отдает ему что-то.
— Передайте, пожалуйста. Это ее…
Охранник подходит ближе протягивая мне красивое кольцо.
Это не мое… Я вижу его впервые!
Поднимаю глаза на Лешу.
— Я обещал тебе кольцо, Ясь.
Да…
Там что-то написано внутри, мне сложно сфокусироваться, но это на турецком, и я приглядываюсь.
Там выбито сердце и рядом надпись: «Дарю».
И я вспоминаю, что он говорил мне это.
— Надень, Ясь.
Растеряно выполняю то, что он говорит. На средний палец колечко маловато, и я надеваю его на безымянный. На правую. На левой — мамино.
Мамино…
Рядом с Лешей очень красивая женщина со светлыми волосами.
Это мама?…
Я смотрю в ее глаза, все остальное расплывается и мне в какой-то момент начинает казаться, что я смотрюсь в зеркало.
Мама…
— Здравствуй, доченька.
— Мама… — мои губы вдруг вздрагивают и из глаз начинают совершенно бесконтрольно литься слезы.
Ее губы дрожат тоже.
— Джейхан, — переводит она взгляд на отца. — Я разочарована в тебе. Ясенька, — встает она с кресла. — Никого здесь можешь не слушать. Ты можешь сейчас встать и уехать со мной. И больше никогда, ты не увидишь ни одного из этих мужчин. И с тобой будет все в порядке. Обещаю!
Все
— Она не поедет с тобой, Юлия, — встает отец.
— С кем поедет? С ублюдком этим? — перевожу взгляд следом за ее.
Джана не узнать!! На лице синюшные отеки, все залатано пластырем… Хуже, чем у той девочки, моей соседки! Его тоже кто-то наказал? Тогда Бог справедлив. Забираю свои сомнения!
— Джан, ты действительно взял золото у жены? — Осман говорит на турецком.
Я вижу, как Леша напрягается, вопросительно поглядывая на маму. Она тихо переводит ему.
— Она мне больше не жена! Развод!
— Ты взял золото у дочери этого уважаемого человека?
— Я могу взять золото жены, разве нет?!
— В тяжелой ситуации — да! У тебя была тяжелая ситуация? Тебе были нужны деньги? Разве мало я тебе давал денег?
— Мне были нужны еще.
— Верни ее золото.
— Его больше нет.
— Где оно?
— Он проиграл крупную сумму в казино, — Леша говорит по-русски, и Осман не понимает его, хмуро поглядывая. — Ему угрожали и он расплатился с кредиторами золотом Жасмин.
Мама тут же переводит.
Осман недовольно морщится ее инициативе. Но, потом, застывает переводя взгляд на сына.
— Ты играешь?.. — шокировано.
— Мы обсудим это не при посторонних, отец!
— Ты проигрался, забрал золото жены и выкинул ее на улицу?! Я купил для тебя жену! Самую достойную девушку нашей общины. Чтобы ты славил мой род и продлял его. Чтобы скрепить союз с уважаемым семейством! Во что ты превратил ее?! Как ты распорядился моим подарком?! Как смотреть мне в глаза уважаемым людям?? Мой сын мот!
Джан молчит, сжимая губы.
— Позор… Джейхан, Амир… — складывает он руки, те молчаливы, но взгляды требовательны.
Они свидетели его позора, да!
— Недостойная ситуация, — качает головой отец. — Как решишь, Осман?
— Как положено мужчине. Если в стаде заводится паршивая овца, ее режут, чтобы не опаршивело остальное стадо. Ты не сын мне, Джан. Прочь.
Опуская голову, Джан выходит.
Мне становиться капельку легче дышать! И даже на секунду мне становится все равно, что будет со мной!
Есть справедливость! Есть достойные мужчины!
— Что решишь с женой Джана, Осман? — Тяжело смотрит на него отец.
— Что тут решать? Поедет в мой гарем. Будет помогать моим женщинам. И будет под моей защитой.
Отец переводит взгляд на меня.
— Собирайся, Жасмин.
Я встаю.
— Нет! — мама ставит руки в бока. — В чужих коврах решил похоронить молодую девочку?! Не будет этого! Яся, не соглашайся! — разворачивается ко мне. — Ты поедешь со мной. Ты будешь жить со мной. Будешь учиться. И потом сама решать свою судьбу.