Чайка Алексеевна

Булатова Юлия

– Ок, док, а почему у этой дамочки одна ягодица выше другой?

– Чайка Алексеевна, листайте дальше, вы же планируете грудь, вот когда захотите вшить новые ягодицы будете смотреть на ягодицы, – ответил вежливо хирург.

– Док, почему здесь одна грудь явно меньше? – спросила Чайка, разворачивая журнал доктору?

– Чайка Алексеевна, у этой преизвестнейшей в нашей стране певицы природная ассиметрия, её так же ждет коррекция.

– Тут не видно лица певицы, – пожала плечами Чайка, вглядываясь в фото.

– Дорогая Чайка Алексеевна, я могу с закрытыми глазами, просто пощупав грудь определить чья она. Вот в этих руках вся память, – сказал док и поднял ладони к верху.

Чайка продолжала листать журнал, а док пристально её разглядывал и задал вопрос, который до невозможности возмутил Чайку.

– Чайка Алексеевна, а не желаете уменьшить свой нос? Мы можем сделать это в тандеме с увеличением груди. Тут отрежем, там пришьём, – мерзко хихикнул доктор.

Чайка резко захлопнула журнал, подняла глаза.

– Нос? Ты, падла, мой нос отхерачить хочешь? Мой нос-это моя гордость! – закричала Чайка.

– Но мы можем его чуть подрезать и сделать кукольным, – продолжил хирург. Журнал с работамм полетел в доктора.

– Как ты, сволота, смеешь такое предлагать мне? – Чайка закидала дока всем, что было у него на столе. Она швырнула имплантом, которым ранее жонглировал хирург, и попала в лоб доктору. Хирург от неожиданности сел на пол, прячась от второго летящего в него импланта. Мужчина встал на четвереньки и пополз к двери, Чайка продолжала закидывать его всем, что попадалось ей под руку. Оказавшись за дверью, док встал на обе ноги и побежал по коридору клиники, а Чайка бежала за ним и кричала.

– Ты криворукий жопорук, ты титьки-то вшить по-человечески не можешь, ладно титьки, ты даже жопу кому-то испортил!

Доктор забежал в процедурный и держал дверь изнутри, Чайка продолжила у двери за которую спрятался хирург.

– Херабору бедным женщинам шьёшь, лисьи письи глаза и то на жопу им натягиваешь и шов через грудь херачишь! Критик недоделанный, нос он мне делать собрался! Всё, я передумала делать грудь, у меня она идеальная, – подытожила Чайка и развернулась, все мужчины, сидевшие в очереди к урологу открыли рот и провожали Чайку взглядом.

– чО? – обратилась Чайка к ним, они одновременно покачали головой, она показала им фак и покинула клиннику без новой груди и со своим фамильным носом…

После этого похода в клиннику, Чайка загорелась идеей получить права и водить своё авто, включив на всю громкость песни любимого МаматиРида. Ярбол нанял для неё инструктора и Чайка каждый день училась водить машину…

Новый год все отмечали по семейному.

Эдуардыч, от одного своего друга, который работал в убойном отделе, получил в подарок мешок для тел, опер весело хлопал друга по спине, поздравляя Эдуардыча с праздником,

– Кость, нахуя мне этот мешок? – спросил Эдуардыч, скручивая его и убирая под кровать.

– Как это нахуя? Жмурика увидишь, клади туда и ехай почки менять или печень, – весело хохоча продолжал опер, – что там тебе нужнее! А вообще можешь все органы сразу обновить, – ответил Костя, делая глубокую затяжку, от которой затлело пол сигареты.

В подарок Чайке, Эдуардыч купил винтажный, серебряный мундштук, с которым Чайка с тех пор не расставалась. А от Ярбола она получила новый автомобиль Пежо, красного цвета, к которому прилагались права. Так Чайка стала автоледи и обладательницей собственного автомобиля. Послышались звуки салюта и жители ЖК «Капотня премиум» вышли на свои балконы посмотреть на него. Чайка, облокотившись на перила своего балкона, курила сигарету, изящно держа мундштук и смотрела вокруг. Ярбол стоял рядом на подставке для ног, чтобы быть выше перил балкона. Из нескольких дворов Капотни запускали салюты, конечно же, они были не так шикарны, как на Красной площади, на Поклонной горе или на Воробьёвых-самые главные точки Москвы. По мере отдаления от центра Москвы, салюты также менялись, становились проще, в Капотне они были самые обычные, всего лишь несколько одноцветных залпов. Чайка посмотрела на соседей вокруг, на Ярбола, стоящего на подставке и державшегося маленькими толстенькими пальчиками за перила. Все весело махали, улыбались. А Чайка Алексеевна словила себя на мысли, что она не хочет всю жизнь довольствоваться несчастным, как ей казалось, салютом в Капотне. Она хочет, выглядывая из окон своей квартиры видеть центр Москвы и быть главным свидетелем самых шикарных салютов города. Поймав себя на этой мысли, Чайка вздохнула и посмотрела вниз, затем налево, там на балконе стоял Эдуардыч и тоже думал о чём-то своём. Поймав взгляд Чайки, он ей широко улыбнулся и подняв бутылку, показывая, что пьёт за неё, отпил из горла, подаренное Ярболом виски, Чайка кивнула головой и сделала красивую затяжку из мундштука.

Эдуардыч смотрел на салюты и думал, что сделав операцию, он уедет из этого мрачного района к Надежде и Сэмику, купит самогонный аппарат и будет гнать самогон, сидя в своём загородном доме, среди высоких, вековых сосен. У него на коленях будет сидеть Сэмик, который набегается по территории дома и прибежит к Эдуардычу, чтобы вместе сидеть у камина. Эдуардыч будет пить виски, по привычке из трубочки, а Сэмик будет облизывать эту трубочку, пока Эдуардыч не видит.

Лишь вотяк улыбался во все 32 зуба, кричал и весело размахивал бенгальскими огнями. Эдуардыч посмотрел на него.

– Дурачок, – сказал он про себя и вновь отпил из горла.

В новогодние праздники, Чайка каждый день возила Ярбола по Москве на своём пежо, в основном они катались на Патриках. Эдуардыч продолжал сидеть на своём балконе, пил виски, смотрел видео про самогонный аппарат или пересчитывал деньги. Праздники пролетели, Ярбол вернулся к работе. Жизнь пошла своим чередом…

Пришла весна. Ночь. Чайка крепко спала, а Ярбол переел люля-кебаб и из-за тяжести не мог уснуть. Долго ворочаясь в постели, он решил выйти на балкон, подышать свежим воздухом. Но то, что он увидел повергло его в шок.

Выйдя на балкон, Ярбол заметил слабый свет в квартире Эдуардыча, затем в балконном проёме появился силуэт самого Эдуардыча, который тащил что-то большое и тяжелое в чёрном мешке, приговаривая.

– Вот же тяжёлая пидарасина, я же тебе всё отхерачил. Вот же говнюк. Может надо было по разным мешкам. Ай да ладно и так сойдёт! Ну какая же тяжёлая, сволота, – Эдуардыч волок что-то по полу и громко матерился. Ярбол, которому сразу же полегчало от увиденного, спрятался за стремянку, которую он принёс домой, чтобы заменить лампочки.

Эдуардыч выпрямился, размял спину, отпил виски. Пнул по мешку со словами.

– Ой да пошёл ты нахер! Сожгу тебя пидрилу тяжёлую. После этих слов он поставил мешок вертикально, – вот стой в углу и думай над своим поведением, бревно! – на этих словах он пнул по стоящему мешку, ещё раз обернулся и не заметив Ярбола, вернулся в квартиру.

Ярбола потряхивало, он вышел из-за стремянки и начал приглядываться к чёрному пакету. Дверь балкона Эдуардыча резко распахнулась, и к мешку подлетела коробка, Эдуардыч вышел и пинками подвинул её к мешку, приговаривая,