Чайки возвращаются к берегу. Книга 2
Шрифт:
— Мы уже подумали об этом, — хмуро ответил Большой Джон. Будрис предложил использовать для радиосвязи автомашину, с тем чтобы как можно чаще менять месторасположение рации. Но после неудачи с катером Хельмута Клозе и в связи с гибелью Петерсона мы дали ему строгое указание. Вот, ознакомьтесь!
Лидумс внимательно прочитал «указание»:
«№ 286 с. Определенно исключаем, что причиной трагедии Петерсона является только лишь пеленгация. Но вам, Будрис, следует немедленно прекратить свою радиосвязь с нами приблизительно на два месяца. К нам по радио обращайтесь только в случаях абсолютной необходимости, хотя мы и продолжаем вас слушать всегда согласно расписанию связи. Отбросьте мысль об использовании автомашины для проведения сеансов радиосвязи, как слишком рискованную».
Передавая радиограмму обратно Большому Джону, Лидумс подумал: англичане как бы просят у меня прощения за смерть Петерсона. Но для Будриса возникла небольшая пауза… Теперь он на продолжительное время избавлен от необходимости готовить все новые и новые дезинформационные сведения, которые был вынужден передавать англичанам через несколько радиостанций одновременно.
— Что ж, на некоторое время это правильный выход, — задумчиво сказал он. — Но ведь для того, чтобы провести подготовленное десантирование с воздуха, все равно придется «оживить» одну из раций Будриса, И тогда для уточнения всего плана воздушного десанта придется прибегнуть и к автомашине… — Он внимательно смотрел на Большого Джона.
Большой Джон кивнул Вилксу на столик с напитками, чтобы тот налил и принес бокалы, медленно выпил свой, подождал, пока выпили собеседники, сказал:
— Боюсь, дорогой Казимир, что мы напрасно мучили вас парашютными прыжками!
— Почему? — удивленно спросил Лидумс.
— Мы только что консультировались с военным министерством. Оно категорически против попытки перебросить вас по воздуху.
Вилкс, очевидно все еще переживавший смерть Петерсона, неожиданно вышел из себя:
— Черт знает что! Там наши парни, наверно, голодают, сидят без оружия, а тут какие-то господа в пышных мундирах боятся за самолет!
— Перестаньте, Вилкс, — холодно остановил его Большой Джон. — Мы могли бы и не согласиться с военными в пышных мундирах, — передразнил он разозленного Вилкса, — но мы посоветовались с самим Будрисом. Вот наш запрос. — Он вынул из портфеля несколько листов и прочитал:
— «Дорогой Будрис! Взвесив и рассмотрев все возможные методы проведения операции по возвращению нашего друга, мы нашли, что воздушную операцию было бы легче провести, нежели морскую, особенно после неудачи нашего друга Клозе, если бы только вы смогли организовать прием. Речь идет о тонне груза для вас и о нескольких людях с грузом в двести пятьдесят килограммов на каждого. Поэтому просим сообщить ваши соображения о наиболее подходящем времени для такой операции весной, а также и ваш расчет, сколько груза для вас и сколько человек с поименованными грузами вы смогли бы принять за одну операцию, с тем чтобы сразу и как можно быстрее убрать все с места выброски. Хотелось бы также знать точно, не доставит ли вам дополнительных трудностей одновременная выброска пяти-шести человек, из которых один или два будут адресованы в соседнюю с вами республику? Можете ли вы организовать прием при помощи световых сигналов и беаконов и подобрать подходящую площадку? Бертулис и другие знают, как это нужно делать. Взвесив все условия своей безопасности, сообщите, находите ли вы такую операцию возможной в этом году, и если да, то сообщите удобное время…»
— Эту радиограмму мы направили Будрису через Петерсона еще второго марта, а вчера ночью получили очень мотивированный ответ от господина Будриса, — переведя дух после чтения, сказал Большой Джон. — Господин Будрис сообщает:
«Очень подробно взвесили положение у нас и все возможности проведения операции. Мы считаем, что воздушная операция имеет ряд преимуществ перед морской, но думаем, что проведение ее в настоящих условиях связано с большим риском. Самолет обязательно заметят, и в таком случае срочно начнется проверка больших районов, как это было в прошлом году, когда искали каких-то неизвестных нам парашютистов, может быть, тех, которых судили в Латвии вместе с американским разведчиком Бромбергом.
Именно поэтому мы считаем морскую операцию более удобной. Конечно, теперь чекисты после нашей неудачи на курляндском побережье будут настороже, но мы можем провести ее в другом районе, все предварительно разведав. Опыт показывает, что морские операции почти всегда были удачны и у нас имеется уже известный практический навык, а недавнее обнаружение катера пограничниками было случайным. В приеме людей, думаем, особых трудностей не будет. Но, как показывает опыт, их доставка в соседние республики может быть связана с большим риском. Здесь в дальнейшем необходимо и нам и вам принимать более строгие меры предосторожности…»
Большой Джон умолк и торжественно оглядел слушателей. Те молчали. Тогда он строго добавил:
— В данном случае мнение нашего друга Будриса совпало с точкой зрения военных, которым стало известно, что недавно русские атаковали американский самолет, оказавшийся над русской территорией.
Вилкс громко выругался и потянулся к бокалу. А Лидумс думал: «Значит, мое письмецо из Миндена дошло по назначению. И Будрис понял его. Действительно, скольких бы усилий стоило ему и оперативным работникам отыскать и арестовать всех заброшенных в Латвию агентов. Нет, я был прав, передавая свои еще не очень тщательно обдуманные опасения…» Он вспомнил о тех полутора тоннах груза с оружием, боеприпасами, рациями и взрывчаткой, которые подготовили к выброске англичане, о длительной тренировке Биля и Альвираса и с трудом подавил нечаянный вздох облегчения. Да, такой груз мог стать опасным, да и скрыться с ним в лесу легче легкого: под каждое дерево оперработника не поставишь!
Он взял свой бокал и присоединился к молчавшим собеседникам. Впрочем, молчал только Большой Джон, Вилкс все еще ругался.
— Не надо, Вилкс, принимать так близко к сердцу каждую неудачу! — мягко остановил «соратника» Лидумс. — И что же вы намереваетесь делать теперь? — снова обратился он к Большому Джону.
— Мы обсуждали этот вопрос… — Джон помолчал. — Что вы скажете, если мы предложим перебросить вас через финско-советскую границу? Можете ли вы придумать такую легенду, которая могла бы объяснить ваше появление в приграничной полосе Советского Союза неподалеку от Финляндии?
— Д-да! Создать такую легенду довольно затруднительно! — покачал головой Лидумс. — Кроме того, я боюсь, что вы не все предусмотрели, предлагая этот вариант. Ведь Финляндия находится в дружеских отношениях со своим северным соседом. Уже поэтому провал такой операции неминуем. Финские власти постараются избежать всякого упрека в нелояльности к Советскому Союзу и, конечно, не допустят перехода через свою границу…
— Пусть это вас не беспокоит. Официальные власти ничего не будут знать об этой операции. У нас в Финляндии есть свои люди, которые имеют отношение к пограничному режиму…
— И все-таки есть еще одно «но»… — спокойно продолжал Лидумс. — С юга граница проходит по обжитой, плотно населенной местности, близко к такому жизненно важному центру страны, как Ленинград, а с востока — леса, в которых можно скрыться на время, но будет трудно выйти к железной дороге, так как тут каждый чужой человек обязательно покажется подозрительным. Разве что сразу явиться с повинной? — усмехнулся он одними губами.
— Нет, мой командир, не соглашайтесь на этот маршрут! — резко запротестовал Вилкс. Он опять был на стороне Лидумса. В конце концов эти военные и на самом деле поступили по-свински! Сначала дали согласие, заставили его бывшего командира рисковать с парашютом, а потом вдруг испугались.
— Я должен быть сейчас в отделе, но позже мы еще увидимся! — пообещал Большой Джон, прощаясь. — И не волнуйтесь, мы найдем для вас удобную дорогу домой! Вы идете, Вилкс?
Он метнул на Вилкса такой взгляд, что тот немедленно подтянулся и пошел к двери. Лидумс понял: Большой Джон не хотел, чтобы Вилкс продолжал взвинчивать своего бывшего командира.
Пока Лидумс раздумывал, к добру или к худу такая задержка и что сказал бы по этому поводу Будрис, снова позвонили. Лидумс посмотрел в дверной глазок: Малый Джон, с которым он расстался всего лишь несколько часов назад у ворот дома. По-видимому, безупречно срабатывала инструкция о внимании к человеку.