Чайная роза
Шрифт:
Ник пожал плечами:
— Не за что. К несчастью, родственников не выбирают. Выбирают только друзей. — Когда Тедди начал сортировать документы, он откинулся на подушки, устав от разговоров, и закрыл глаза. Открыв их снова, Ник посмотрел на портрет Фионы.
— Тедди, теперь я обращаюсь к тебе как другу… Сделай для меня кое-что еще, ладно?
Сиссонс взглянул на него поверх очков:
— Конечно сделаю. Сам знаешь.
— Позаботься о Фионе. — Теперь Ник говорил серьезно. В его глазах блестели слезы. — Понимаешь, она нуждается в человеке, который
Тедди дал ему время прийти в себя, а потом сказал:
— Здесь тебе тоже не о чем беспокоиться. Я позабочусь о ней. То же самое сделают Сими, Майкл, Мэри, Алек, Мадди, Нат, Стюарт, Питер и все, кто ее любит.
— Я хочу, чтобы Фиона снова вышла замуж. Она еще молодая, может иметь детей и настоящую семью. Я хочу этого больше всего на свете, но не могу включить в завещание. Сосватай ей кого-нибудь.
— Вообще-то наша контора такими вещами не занимается, но я попробую, — с деланой небрежностью ответил Тедди. — У тебя есть кто-нибудь на примете?
— В том-то и беда, что нет. Она богаче большинства мужчин этого города и умнее их всех, вместе взятых.
Тедди засмеялся, и Ник последовал его примеру. Но смех был невеселый. Измученный Сомс позвонил в колокольчик и вызвал Фостера, чтобы дворецкий помог ему добраться до кровати. Услышав шаги на лестнице, Ник в последний раз повернулся к своему другу и советнику, «Тедди-из-меди».
— Присмотри за ней, — сказал он. — Обещай мне.
— Обещаю, — ответил Тедди и неловко вытер глаза рукавом.
Глава шестьдесят третья
Джо зачерпнул горсть свежего лущеного гороха и начал изучать его. Горошины были безукоризненными, гладкими и напоминали горсть зеленых жемчужин. Он поднес их к носу и понюхал. От горошин пахло славной кентской землей и весной. Джо бросил несколько штук в рот. Они оказались твердыми и сочными.
Магазин Бристоу в Ковент-Гардене круглый год торговал лучшими овощами и фруктами со всего света; только такой товар мог удовлетворить взыскательную местную публику. Чтобы съесть зимой спелый и сочный персик, Джо достаточно было послать клерка на склад, но ничто не доставляло ему большего наслаждения, чем первые весенние дары доброй английской почвы.
Он продолжал пробовать свой товар, когда неподалеку послышался чей-то голос:
— Мсье, как же вы получите прибыль, если все съедите сами?
Джо засмеялся, обрадованный появлением своего лучшего друга и покупателя Оливье Рено, шеф-повара «Коннахта». Он взял огромную пухлую ладонь Оливье, насыпал в нее горсть гороха и зачастил нараспев:
— Ах, какой замечательный горох, какой свежий — первого урожая! Как великолепно он будет выглядеть на блюде с лососем или в сливочном соусе с мятой!
Оливье пожевал, кивнул и заказал
— Тебя что, окончательно выжили из кабинета? — спросил он, глядя на засученные рукава и жилетку Джо, уже испачканную землей.
— Да нет, просто решил внести свою лепту, — ответил Джо. — В пять утра пришел старший приказчик, сказал, что двое продавцов заболели, и попросил прислать на помощь кого-нибудь из клерков. Но в канцелярии был только один парень, оформлявший приказы. Вот я и решил спуститься сам. Не хотел отрывать беднягу от дела.
— Вернее, не хотел, чтобы ему досталось все удовольствие.
Разоблаченный Джо смущенно засмеялся:
— Ну, и это тоже… Лучше глянь сюда. — Он снял мешковину с ивовой корзины, и Оливье расплылся в блаженной улыбке. Внутри на слое белого риса лежали свежие трюфеля, угольно-черные и пахучие.
— Выкопали во Франции два дня назад, — гордо сказал Джо. — Посмотри… понюхай… — Он протянул другу самый большой гриб. — Твердый, плотный, без единого пятнышка. Настоящая гордость Перигора. Ну что, две дюжины?
— Две дюжины? Ты с ума сошел? У меня смета! — Оливье поднес трюфель к носу, и выражение его лица стало мечтательным. — Запах… неописуемый, правда? Это аромат секса.
Джо покачал головой:
— Эх вы, лягушатники… Не можете отделить кухню от спальни.
— А зачем? И то и другое — самое лучшее в жизни. Но чего еще ждать от человека, который ест это… merde[64]? — Он показал пальцем на недоеденную сосиску в булочке, лежавшую на перевернутом ящике.
— Чем тебе не нравятся сосиски? — спросил Джо, который любил подразнить Оливье. — Здоровая еда для здорового английского брюха! — Несмотря на слабость к сосискам в булочке, рыбе с жареной картошкой и другим лакомствам своего детства, кулинарные вкусы Джо были такими же утонченными, как у самого Рено.
— Тьфу! У вас, англичан, вообще нет брюха! И языка тоже! Друг мой, я приехал в Лондон не готовить, а просвещать. Учить вас, упрямых саксонских мулов, хорошей кухне. А каков результат? Мне возвращают филе, потому что оно пережаренное. Я готовлю телячьи мозги, а их не едят. И требуют свой проклятый вустерширский соус ко всему на свете! Я мог бы подать им камни, и они бы не заметили разницы!
— Если под луковым соусом, то да, — признал Джо.
— Приходи ко мне на кухню сегодня вечером, и я покажу тебе, что такое настоящая еда. — Оливье ткнул Джо пальцем в грудь. — И, ради бога, приведи с собой женщину! Ты ешь как варвар, а живешь как монах… А это давай сюда. — Он показал на трюфеля.
— Ты сказал, двенадцать!
— Нет! Все! — свирепо прорычал Оливье. — Думаешь, я оставлю такое сокровище какому-нибудь английскому сапожнику, который его только испортит?
— Оформить доставку, Оливье?