Че Гевара. Последний романтик революции

Гавриков Юрий Павлович

В наши дни, когда мы задались целью построить на Кубе социализм и начинаем новый этап в истории Америки, чествование Антонио Масео приобретает новые оттенки. Оно становится еще более близким народу, а вся история его жизни, его прекрасной борьбы и его героической смерти обретает завершенный смысл, смысл жертвенности ради окончательного освобождения народа. Масео был не одинок в этой борьбе. Он один из трех великих столпов, на которых зиждилось все освободительное движение нашего народа. Вместе с Максимо Гомесом (М. Гомес Баэс (1836—1905), один из руководителей национально-освободительной борьбы кубинского народа против испанского господства. После испано-американской войны 1898 г. и оккупации Кубы США согласился на роспуск Освободительной армии, заняв фактически компромиссную позицию.)

и Хосе Марти он составлял важнейшую силу, самое высокое олицетворение Революции того времени.

К тому моменту, когда Масео вместе с Панчито Гомесом Торо — сыном Гомеса — отдали свою жизнь за освобождение Кубы, уже прошел год, как погиб Марти. Перестало биться сердце наиболее стойкого и наиболее убежденного руководителя сил освобождения, но поблизости не было видно руководителей, способных продолжить на Кубе дело революционной войны до окончательного и полного освобождения от колониальных властей. Более того, кто наследовал это дело, даже не задумались достаточно глубоко, чтобы распознать далеко идущие намерения янки, их зловещий маневр с «Мейн» (15 февраля 1898 года в Гаванском порту взорвался американский броненосец «Мейн», находившийся там с дружеским визитом. Из 328 членов экипажа погибло 264 чел. Воспользовавшись инцидентом, США 28 апреля того же года объявили войну Испании (Куба была ее колонией). После поднятия в 1911г. корабля на поверхность выявился очевидный преднамеренный характер взрыва изнутри судна.), а также их последующие шаги.

И поэтому та освободительная война, которая формально закончилась в 1898 году и также формально имела кульминацию в виде провозглашения независимости в 1902 году, никоим образом не была завершена в полной мере.

То, с чем мы сегодня имеем дело, — это ее прямое продолжение, более того, мы можем сказать, что, к сожалению, освобождение Кубы и сегодня еще не завершено. Пока империалистический враг жаждет покончить с нашей Революцией, мы должны оставаться в состоянии боевой готовности. История и пример Антонио Масео и всех борцов той эпохи, которые в течение 30 долгих лет боролись, чтобы дать основание тому, что сегодня мы строим, должны оставаться для нас столь же реальными и живыми, как в дни славных выступлений 1868 и 1895 годов.

Два самых важных момента были в жизни Масео. Они определили его как человека и как военного гения. Первый проявился, когда вопреки всем соглашателям, всем потерявшим надежду и желавшим хоть какого-нибудь мира после 10 лет борьбы (когда расформировывается Освободительная армия и подписывается Санхонский пакт [392] ) Антонио Масео выступает с заявлением в Барагуа и один пытается продолжать войну в труднейших условиях. Его небольшая армия, сформированная по образцу армии государственной, имеющей свою территорию, парламент, президента, депутатов, министров, была независима от всех гражданских учреждений.

392

Подписан в февраля 1878 года в г. Санхон (Куба) по окончании Десятилетней войны кубинского народа против испанского колониального гнета.

В 1878 году глубокий кризис в лагере патриотов усилился настолько, что окончательно покончил с единством командования и гражданской власти. И заявление в Барагуа было последней попыткой человека благородного духа продолжить борьбу, которой до этого он отдал 10 лет своей жизни. В данный момент эта попытка не дала результата, но она позволила поддержать саму идею. И все великие патриоты, одни на Кубе, другие, рассеянные по Карибам (острова в Карибском море. — Ю.Г.) и другим странам Америки, упрямо пытались вернуться на Кубу, чтобы дать ей свободу.

В 1895 году наконец наступает решающий момент. В ходе первых дискуссий была создана армия под командованием М. Гомеса. И тогда был подготовлен второй определяющий подвиг в жизни Масео — вторжение на Остров.

Прежде он собрал свои войска и усилил их кавалерией. Затем, прикрывая не слишком мощным огнем пехоты, постоянно маневрируя, сражаясь непрестанно,

атакуя в большинстве случаев неожиданно, Антонио Масео прошел Остров от края до края и принес революционный огонь в провинции, прежде не поддержавшие его.

Чтобы достичь всего того, о чем мы сегодня говорим несколькими фразами, требовалась огромная организационная работа, огромная вера в победу и воля для борьбы, а также чрезвычайная способность руководить изо дня в день в течение многих лет борьбы в крайне тяжелых условиях, с постоянными потерями, когда раненые в случае пленения могли быть добиты испанцами. Причем испанские войска, обладавшие способностью маневра, соответствующей концу XIX века, т.е. позволяющей концентрировать большие группы войск, пытались постоянно окружать Масео и частенько преследовали его без передышки. К тому моменту, когда Масео оставляет Западную армию, пересекает засеку (протяженное искусственное заграждение из поваленных деревьев — Ю.Г.) и прибывает в район своей гибели, его основная задача была выполнена — пламя Революции уже полыхало на всей территории Кубы.

Но верно и то, что к этому времени испанские части уже научились воевать в условиях применения патриотами нового тактического приема — неожиданного нападения.

Смерть Масео практически положила конец существованию частей Западной армии как боевой силе. В основном остались подразделения в Лас-Вильяс под командованием Максимо Гомеса и войска в провинции Орьенте Каликсто Гарсии, взвалившие на себя главную тяжесть борьбы.

Затем последовал взрыв на «Мейне», пожаловали американцы, возникла поправка Платта (Кабальные обязательства, навязанные Кубе правительством США, отказавшимся прекратить оккупацию Острова до внесения в кубинскую конституцию определения принципов будущих кубино-американских отношений (принята в марте 1901 г. конгрессом США по предложению сенатора О. Платта).), началось 50-летнее лихолетье в нашей жизни, подготовка к новым битвам... Но мы дождались того момента, когда вновь потребовалось мачете Масео, когда это его оружие стало вновь обретать прежнее значение. Мы прошли самое тяжелое испытание, какое только может пройти какой-либо народ. Мы оказались перед угрозой атомного разрушения, мы видели, как враг готовит огромный ракетный потенциал, оружие уничтожения всех видов. Мы видели, как нацелено было это оружие на Кубу. Мы слышали угрозы врага и видели его самолеты, барражирующие в нашем небе.

И наш народ, достойный Масео, Марти и Максимо Гомеса, не дрогнул, даже не поколебался...

История всех великих исторических противостояний человечества может быть скупо выражена — не преувеличивая и не боясь впасть в крайний «шовинизм» — в этих моментах кубинской истории.

Наш народ превратился в единого Масео. Весь наш народ стремился занять передовую боевую позицию в ситуации, где повсюду линия фронта, где, может быть, и вообще нет никаких определенных «линий» и где нам предстояло ждать атаки с воздуха, моря, на суше, выполняя нашу роль авангарда социалистического лагеря в данный момент, в этом конкретном месте столкновения.

Поэтому его слова, столь любимые у нас, находят такой глубокий отзвук в сердцах кубинцев: «Кто посмеет захватить Кубу, пожнет лишь пыль земли, политую кровью, если не погибнет в борьбе». Таков был дух Масео и такой же дух у нашего народа.

Мы были достойны его в эти трудные моменты, которые только что миновали, в этом противостоянии, когда мы находились в двух шагах от атомной катастрофы.

Вот что мы можем сегодня продемонстрировать с гордостью себе и всему миру и повторить каждое высказывание Масео, героя, являющегося революционным примером борьбы за освобождение своей страны. Мы можем повторить его высказывания сегодня с той же пламенной верой, с той же верой в будущее человечества, в будущее всего благородного, что есть у людей: «Пока останется в Америке или в мире какая-либо обида или несправедливость, Кубинская революция не может остановиться, а должна идти вперед, воспринимая близко, как свои собственные, беды в этом угнетенном мире, где нам довелось пожить. Она должна ощущать, как собственные, страдания народов, которые, как и наш народ, поднимают знамя свободы».