Че: «Мои мечты не знают границ»
Шрифт:
Че уже собирался расспросить Алеиду об ее снайперском искусстве, но тут «Radio Rebelde» начало передавать последние известия. «Широкое наступление войск Батисты против нашей Повстанческой армии завершилось вчера позорным провалом. Батиста послал против нас двенадцать тысяч солдат, вооруженных самым современным оружием и имеющих в своем распоряжении танки типа «шерман». Кроме того, бомбардировщики вновь использовали вчера напалмовые бомбы. Но мы захватили их передатчик. Поскольку коды тоже оказались у нас, Фидель Кастро сумел передать солдатам Батисты
Че и Алеида почти одновременно звонко рассмеялись. Дальше они слышали только отдельные слова. «Генеральное наступление отбито. Войска Батисты понесли тяжелейшие потери. Убито около тысячи солдат. Сломан костяк армии».
— Они подвергли бомбардировке собственные позиции. Ох, и хитрец же этот Фидель. Своих самолетов у нас нет, так он использует авиацию противника.
Алеида должна была уже уходить на выполнение нового задания. Она простилась с Че. При этом она стояла, а он продолжал сидеть. Они протянули друг другу руки и взглянули в глаза. Че чуть дольше задержал ее руку и пожал ее сердечнее, чем обычно. Глаза Алеиды на какую-то долю секунды расширились. Как будто искра пробежала между ними.
Ночная тьма была почти непроницаема. Свет фар приближающегося джипа высветил какое-то шествие призраков. Люди с всклокоченными волосами до плеч и густыми нечесаными бородами. Изможденные до предела, они несли оружие так, что казалось, оно давно уже стало частью их самих. В изодранных одеждах и прохудившихся сапогах они сидели вдоль дороги и неторопливо беседовали о своих подвигах и грядущих боях. Только что прошел дождь, и грязь доходила до щиколотки. Тогда они срубили несколько деревьев, чтобы не сидеть на мокром.
Вновь прибывшие подошли к группе и спросили Че Гевару. Они прибыли с донесениями из города. Это были компаньерос Сьерра и Диего.
Че стоял у костра. Он носил длинный черный плащ и рубашку с открытым воротом. На груди скрещивались патронные ленты. Он опирался на винтовку. За поясом торчал трофейный револьвер. Патронов всего на четыре выстрела. Затем оружие можно было выбрасывать. Но эти четыре выстрела могли оказаться решающими.
Местный крестьянин подарил повстанцам свои сигары-самокрутки. Теперь они с гордостью попыхивали ими. Че просто не вынимал сигару изо рта. В эту ночь тлеющий огонек постоянно освещал его лицо.
В лагерь прибыли Сьерра и Диего. Они пришли предложить партизанам еще более широкую помощь. Доставить им одежду, боеприпасы, деньги.
Че помахал им. Отблеск костра, возле которого он стоял, и усы, свисающие вокруг рта, делали его издали похожим на восточного человека. Блики огня плясали на его лице.
— Он похож на Чингисхана, — прошептал Сьерра своему приятелю. Тот кивнул:
— Действительно похож.
Че слышал их слова. Он только усмехнулся, молча подал им руки и предложил сигару. Сам он, правда, сильно кашлял, затягиваясь, но это его совершенно
— Во мне все отсырело, — сказал он больше самому себе.
Стоявшие рядом Сьерра и Диего закурили сигары. Во время бесконечных непрерывных переходов не было даже случая скинуть с себя все это тряпье.
Че вплотную приблизился к Сьерре и сказал:
— Так ты, парень, не согласен с аграрной реформой?
Сьерра оцепенел. Он не мог и слова вымолвить. Наконец он начал возражать:
— Нет. Конечно, я за аграрную реформу. Помещиков следует обложить таким высоким налогом, чтобы мы могли на их же деньги выкупить у них землю. Затем мы продадим землю крестьянам по ее реальной стоимости. Крестьяне получат также различного рода кредиты, чтобы они могли спокойно работать.
На шее Че напряглись жилы. Он так и впился глазами в лицо Сьерры.
— Чушь! Как только тебе это в голову пришло? Это же реакционный тезис. От людей, обрабатывающих землю, нельзя брать деньги за это.
Че выпустил клуб дыма в лицо Сьерры. Он чуть было не коснулся его сигары своей.
Тот так и взъярился:
— Ты что, хочешь все раздарить крестьянам? Чтобы они запустили землю и привели ее в негодность, как в Мексике? Человек должен чувствовать, что без труда он ничего не получит!
Че вскинул руки, как бы прося у неба прощения за свои слова.
— Проклятье! Да вы только послушайте его!
Задул холодный ветер. Сьерра потер руки, а Че запахнул плащ.
Сьерра еще раз попытался обосновать свою позицию.
— Че, я вполне понимаю тебя, но нельзя же действовать так открыто. Ты что думаешь, американцы сложа руки будут смотреть, как мы здесь столь явно двигаем революцию вперед?
Че в ярости швырнул сигару на землю. Она упала в грязь и, зашипев, потухла.
— Ах, так? Ты, оказывается, один из тех, кто считает, что революцию можно делать, прячась за спиной американцев. С самого начала мы должны превратить революцию в борьбу с империализмом не на жизнь, а на смерть.
Ветер задул сильнее, и Сьерра уже собирался прилечь, но Че схватил его за руку и сказал:
— Стоп! Это надо обсудить.
Их спор продолжался уже несколько часов. Постепенно Че заметно оживился. Он точно и конкретно рассказал о надеждах и чаяниях крестьян-бедняков. Кроме часовых, все бойцы спали крепким сном. От лютого холода — предвестника наступающего утра у Сьерры зуб на зуб не попадал. Че предложил ему еще сигару. Тот покачал головой.
— Спасибо. Нет. Я ее в зубах не удержу. Ну и холод! У меня руки окоченели.
— Хорошо. Пойдем спать.
Они легли, когда от земли уже клубилась первая утренняя дымка.
Че начал дремать, когда внезапно грохнул выстрел. Он тут же откатился в сторону, схватил винтовку и вскочил, готовый к бою. Но вскоре все разъяснилось: кто-то случайно выстрелил из дробовика. Несколько человек получили легкие ранения. Но у повстанцев теперь имелись врачи и медикаменты. Че мог не беспокоиться. Он вновь прилег.