Чебурашка
Шрифт:
— Нет, такого не держим, — говорит он. — Три рубля могу уступить, но больше не проси. Не хочешь, не бери. Их и так с руками отрывают.
— Ага, поэтому ты к первому встречному на улице пристаёшь?
— Да почему к первому? Я за тобой понаблюдал. Видно же, что ищешь чего-то. Тем более тебя менты взяли на проработку, значит понимающий должен быть.
— Ага, — хмыкаю я. — В грамзаписи. Ладно, считай не договорились.
Я отдаю ему открытку и поднимаюсь с дивана.
— Погоди, — говорит он. — Чего такой прыткий? Ладно,
— Блин, — качаю я головой. — Прямо восточный базар.
— Так ты посчитай, сколько ты концов сделаешь!
— Точно ты говоришь, математик. А джинса даром что ли везде валяется? А производство? А дистрибуция?
— А это ещё что? — хмурится он.
В общем, в результате договариваемся на восемь комплектов по шесть рублей.
— Сейчас тебе отсчитаю, говорит чувак. Незаметно возьмёшь и всё.
— Пакет есть?
— Дам, погоди.
— Не здесь только, — говорю я. — Буду проверять каждый патч, чтобы брака не было.
— Патч, — повторяет он и щёлкает языком. — Пошли, есть место, пять минут отсюда. Там спокойно всё проверишь.
— Что за место? — хмурюсь я.
— В кафе зайдём, заодно и мороженое поешь.
Я соглашаюсь. Мы выходим из музея, идём к Охотному ряду, ныряем в подземный переход и выныриваем из него на стороне Думы, то есть Госплана. Собственно первое здание по улице Горького — это и есть наша цель.
— Вот сюда, — усмехаясь, показывает мой спутник на кафе «Космос». — Был здесь когда-нибудь?
— В будущем побываю, — хмыкаю я.
Кафе большое, двухэтажное. Мы проходим внутрь и оказываемся в небольшом фойе. Слева располагается гардероб, а дальше стеклянная стена, за которой виден зал для посетителей и лестница на второй этаж.
У двери стоит скучающий швейцар.
— Витя, привет, — кивает ему мой торговый партнёр и ныряет в гардероб.
Там никого нет, поскольку лето и одежду никто не сдаёт.
— Иди сюда, проходи!
Я иду за ним. Он уверенно ставит сумку на тумбу у дальней стены и достаёт свёртки.
— Выбирай.
В принципе, качество оказывается у всех изделий одинаковое и я отбраковываю только одну этикетку. Проверяю пуговицы и замки, и рассчитываюсь.
— Тебя как зовут? — спрашиваю.
— Тебе зачем? — хмурится он.
— Вдруг ещё потребуется, как тебя искать?
— Артур, — сообщает он. — Только я обычно этой ерундой не занимаюсь. Они мне вообще случайно достались, замочки и лэйблы. Так что следующего раза может и не быть. Но, вообще, я обычно у ЦУМа болтаюсь. Там сегодня ментов много, поэтому я в ГУМ пошёл. Тебе повезло, в общем. А так, если что понадобится, приходи туда. Ну, или сюда можешь.
— Понятно.
— А тебя самого-то как зовут?
— Артём.
— Ну, будем, значит знакомы, Артём?
— Будем, Артур.
Мы завершаем сделку, но обмывать её я не собираюсь и сразу, прихватив добычу, исчезаю. Выскочив из «Космоса», отвожу трофеи в гостиницу. Собственно, решение оказалось
За три дня папиной командировки мы выполняем намеченную мной культурную программу, состоящую из дневных посещений музеев, прогулок по Москве, одного посещения дяди Пети и одного вечернего совместного выхода в театр, а именно во МХАТ на «Амадея» с восхитительным Сальери в исполнении Табакова.
Успеваем чуть ли не на последний в сезоне спектакль. Дядя Петя служит там осветителем и мы проникаем в это святилище проходя через толпу людей, жаждущих лишнего билетика. Сидим в проходе на приставных стульях, и видно нам не очень хорошо, но то, что делает на сцене Табаков, заставляет забыть обо всём на свете…
Ну, а после этого со спокойной душой возвращаемся домой. Самолёт прилетает в шесть утра. Отец принимает душ и идёт на работу, а я падаю на диван и сплю беззаботным молодым сном часов до десяти. А когда просыпаюсь, первым делом иду в прихожую, беру записную книжку и нахожу телефон Михайловых.
Это родительские друзья. Мы типа семьями дружим. По праздникам то у них встречаемся, то у нас. Живут они недалеко от бабушки и у них двое детей — Антон и Катя. Антон младше меня на год, а Катя старше, тоже на год. Хорошая девочка, мне её в невесты прочили, сколько себя помню. Точнее, лет с двенадцати, наверное. Вроде, шутками ди прибаутками, но иногда прям доставали.
Так что вне семейных праздников мы с ней особо не контачили, ну потому что как-то стрёмно было постоянно эти приколы слушать. Сходили как-то в кино, чисто по-дружески, безо всяких там задних мыслей. Так потом все эти взгляды да подначки житья не давали. В общем, любви у нас и не планировалось, а тесной дружбы не случилось, из-за родных и близких.
Потом уже, будучи взрослым, я узнал, что её мать действительно надеялась, что у нас что-то получится. Но не получилось. Не судьба, значит.
— Алло…
Трубку берёт Антон.
— Антоха, здорово, — говорю я.
— А, привет.
Он парень шустрый, занимается хоккеем и мутит постоянно, кстати. То клюшки какие-то покупает и продаёт, то ещё чего. Его родители к этому спокойно относятся, а моих коробит. Вроде как неправильно это. Торгашество.
— Как делишки? — спрашиваю я.
— Ничего, а у тебя?
— Да, у меня-то что? Каникулы, свобода. Это вы с Катюхой экзамены сдаёте.
— Да-а-а, — вздыхает он. — Но у меня завтра последний.
— Какой?
— Геометрия.
— Учи теорему Пифагора, сто процентов тебе выпадет, — предупреждаю я.
Он сдаёт после восьмого класса, а сестра после десятого, и я вспоминаю, что он на Пифагоре завалился и получил трояк. Потом его этим Пифагором два года допекали.
— Да я всё выучил уже! — самоуверенно отвечает он.