Чебурашка
Шрифт:
Полностью, конечно, машину я пока не доделал. С обшивкой пола, потолка и дверей будет та ещё песня, но ездить уже можно. Вот и поедем. Завтра с самого утра. На первый урок не пойду, уже отпросился у физички.
Она сначала отпускать не хотела, но приняв во внимание мои резко возросшие за последнее время показатели, решила, что стоматолог — это довольно уважительная причина.
Я выглядываю из гаража, осматриваюсь. Всё вроде спокойно, посторонних не видно. Снег идёт, ветра нет. Крупные хлопья падают сплошной стеной заметая на глазах прочищенную дорожку. За ночь так наметёт,
Я закрываю гараж и заглядываю к нему.
— Здрасьте, дядя Валя.
— Здорово, коли не шутишь.
Он пилит напильником железяку, зажатую в тисках.
— Трудитесь?
— Часик побуду ещё, да домой пойду. Надо тут кое-чё доделать. А ты всё уже?
— Ага.
— Ну, давай, — говорит он, поворачиваясь ко мне и вытирая лоб тыльной стороной руки. — Сейчас ехал на машине, то ещё удовольствие. Снегу по уши намело. Хорошо, у кого «Нива». Да и на Чебурашке твоём тоже хорошо. А моя ласточка похуже справляется. Но тут от умения зависит, подмигивает он.
Я засовываю руки в карманы пальто и иду к дому. Иду медленно, шагаю по свежему пушистому снегу, оставляя глубокие следы. Сейчас уже вечер, но от снега делается светло. Огромные снежинки беспорядочно мечутся и вьются в луче фонаря, а лавочки и машины обрастают мохнатыми белыми шапками и превращаются в сугробы. Кайфовая погода. И всё бы хорошо, только я волнуюсь…
Дворник отчаянно скребёт дорогу, но снег тут же делает его работу напрасной. Я останавливаюсь, задираю голову и смотрю на светящееся окно кухни. О! Там мама. Увидев, что я поднял голову, она машет рукой.
Я машу ей в ответ, но она не останавливается и продолжает махать призывно и настойчиво. Давай быстрее, как бы говорит она. Наверное, ужин остывает. Я киваю и направляюсь к подъезду. Неспеша поднимаюсь по лестнице и захожу домой. Дверь открыта.
— Привет! — улыбаюсь я. — Папы нет ещё?
— Нет, он немного задерживается. За цветами заскочит и придёт сейчас. Мы с ним к Храбровым в гости идём, у Леры день рождения сегодня. Ужин на плите, кстати. Но я тебе не поэтому махала. Слушай тебе тут мужчина какой-то десять раз звонил уже.
— Мужчина? Кто же? Не Миха Зайцев?
— Нет, — мама качает головой и слегка улыбается. — При всей моей любви к Мише, какой же он мужчина? Он ещё мальчик. А тут взрослый мужик, по голосу чувствуется.
— Интересно. Может, Хаблюк?
— О, интонацию Хаблюка можно узнать безошибочно, но нет, это был не он. Да и почему бы ему нам звонить?
— Да, — неопределённо машу я рукой. — Он по машине кое-что обещал… Так чего хотел этот мистер Икс? Сказал?
— Нет, в том-то и дело, что ничего он мне не сказал. Так что, ни кто он, ни с какой целью звонит, я не знаю. Но знаешь, мне кажется, я уже слышала его голос, только вот не помню где… Он сказал, что будет скоро перезванивать, я поэтому и махала, чтобы ты скорее шёл, а не стоял там, как Емеля-дурачок.
— Емеля разве дурачок? — пожимаю я плечами. — Мне кажется, ленивый просто…
Интересно, что же это за мужик здоровый…
— Ну, вот, — разводит руками мама. — Наверняка, он опять. Послушай.
Я снимаю трубку.
— Алло…
— Здорово, Чебурашка, — говорит хриплый голос. — Узнаёшь?
Твою за ногу! Узнаю! Это Парус!
— Саня, ты? — на всякий случай уточняю я, вспоминая имена героев рассказа дяди Гриши.
Повисает короткая пауза.
— Слушай сюда… Твоя швея у меня.
— Какая ещё швея? — едва переводя дыхание, спрашиваю я, уже зная, о ком идёт речь.
— Катя-Катя-Катерина, — хмыкает он. — Знаешь такую?
— И что ты хочешь? — задаю я вопрос опять-таки зная ответ.
— Тебе известно, что я хочу. Привезёшь тачку, получишь девку.
— Невредимой.
— Ну, — сипло и зловеще смеётся он, — смотря сколько ехать будешь. Максимум тебе двадцать минут. Если опять натравишь ментов, девке конец! Мне терять нечего, ты понял? Я её своими руками порешу. И я тебе не Саня.
27. Конармейская тачанка, все четыре колеса
— Слушай, ты в прошлый раз уже отступил от договорённостей, помнишь? — напоминаю я и, кивнув маме, прикрываю трубку и добавляю: — Это Саня Сафонов.
Мама пожимает плечами и идёт на кухню
— Чё ты гонишь! — мгновенно вскипает Парус.
— Позови её к телефону, чтобы я знал, что ты не блефуешь. Дай мне с ней поговорить.
— Ага, щас прям, хай те птички дают. Запоминай, куда приехать. Через двадцать минут, чтобы был. За старым кладбищем на Южном стоит нерабочий склад Дорстроя. Он на пустыре, сразу увидишь, большой из крупных бетонных блоков. Заезжаешь в открытые ворота, не останавливаешься и проезжаешь внутрь склада. Там тоже будет открыто. Выходишь из машины. Подходит мой кент, уезжает. Всё. После этого отпускаю девку. Или так, или никак. Если увижу, ментов, и тебе, и бабе твоей вилы. Без разговоров. Если чё не так, бабе кранты.
— За двадцать минут не успею. Это и далеко и снегу вон сколько намело, так быстро не проехать. Ещё тачку взять, короче, минут сорок. Следующий момент. Порядок будет такой. Подъезжаю на двух машинах. На «запорожце» и «москвиче». Въезжаю на территорию, «москвич» подпирает сзади, чтобы я никуда не делся. Девушка сразу выходит и садится в «москвич». Я заезжаю и дальше по твоему плану.
— Нет. Тридцать минут. Один. Заезжаешь внутрь.
— Так что тебе помешает грохнуть и меня, и девушку?
— Я всё сказал, — отрезает он и бросает трубку.
Ага… Хер там, всё ты сказал. Хер там!
Я звоню Катьке домой, надо проверить, действительно ли её похитили.
— Алло… — снимает трубку её мать.
— Тётя Оля, добрый вечер, это Артём. А можно с Катей поговорить?
— А вот, — игриво отвечает она. — Упустил ты своё счастье.
— В каком смысле?
— Ушла с другим мальчиком гулять.
— С каким мальчиком? Просто гулять ушла? Ничего не сказала?
— А-а-а! — смеётся она. — Заволновался сразу? То-то же. Да, волнуйся теперь. Зашёл такой высокий красивый молодой человек. Альберт. И имя красивое. Катюшка в один миг собралась и побежала с ним.