Чечения - битва за свободу
Шрифт:
В противоположность ему Сайд-Хасан Абумуслимов с самого начала нашей совместной деятельности «убивал» нас подчёркнутой самокритичностью, доходящей порой до самоуничижения. Он не любит быть на виду, болезненно воспринимает любую несправедливость, боится показаться необъективным или неистинным. До мнительности чуток к оппоненту и восприимчив, всегда рассеян, но всегда и вооружён фактом истории, поборник действий на правовой основе даже там, где никогда не было и тени права. Он больше всех нас вооружён знаниями по международному и государственному праву, прекрасный полемист. Он не допустит в документе двусмысленности и, тем более, ущемления сути независимости Чеченского государства. И с ним очень трудно объясняться на тему о причинах социально-экономического характера нашей действительности, ибо он считает, что, если он откажется от своей зарплаты, у бедного прибавится в достатке — и в этом он неисправим.
Иначе говоря, Абумуслимов — фанатичный сторонник независимости, но любит создавать себе и товарищам проблемы даже из ничего.
Об ИСЕ АРСАМИКОВЕ, к великой скорби, приходится говорить в прошедшем
Об остальных, пожалуй, лучше будет говорить в процессе повествования, по мере необходимости — и не потому, что они играли менее важную роль в нашей борьбе, ибо в борьбе хорош каждый боец, а для соблюдения стиля изложения… Итак, учредительный съезд ВДП состоялся и на нём присутствовало 97 делегатов и около 50 гостей. Работал съезд более 9 часов с одним часовым перерывом на обед. Были приняты Устав и Программа партии, а также резолюция и декларация. Это была первая в Чечении политическая партия, альтернативная КПСС, открыто поставившая своей целью создание независимого национального государства, что было началом конца советской власти и в Чечении, и на Кавказе, и в СССР.
Учредительный съезд ВДП сразу же поднял престиж новой партии. Её воздействие на политическую жизнь республики имело, прежде всего, значение психологическое. Был преодолён барьер политической неполноценности в национальном самосознании и проведён водораздел между неформальным и политическим уровнем общественно-политических организаций. Но удивительнее всего было то, что не коммунисты пошли первыми на конфронтацию с новой политической партией, а лидеры «неформалов». Если коммунисты отнеслись к соперникам с некоторой снисходительностью, так как чувствовали свою реальную силу, то неформальные лидеры проявили воинствующую ревность не только к нашим организационно-структурным решениям, но и к программным целям, называя их чуть ли не авантюрными и утопическими. Сдержанная реакция коммунистов объяснялась ещё и тем, что они хотели проигнорировать появление новой политической организации, представить ВДП незначительным фактом политической жизни республики. «Не обращать внимания» на новоиспечённую партию было выгодно для «чести и совести эпохи» во всех отношениях: поднимался рейтинг «демократичности» КПСС, сглаживалось внимание общественности к её мрачному прошлому, создавалась иллюзия политического плюрализма, реальных дивидендов «перестройки». Это можно было назвать «тактикой выпускания пара» или безболезненной адаптацией КПСС к новым условиям. Вернее, опусканием на тормозах. Но нервы у «авангарда и рулевого советского общества» явно сдавали. Активизация деятельности ВДП провоцировала КПСС на непопулярные меры, мягко говоря. Вовсе не выдерживали нервы обкома, когда по городу мы расклеивали объявления о политическом митинге Вайнахской демократической партии, намечаемом на 1 июля 1990 года. Реакция была более чем неадекватной тактике «игнорирования». На проходившем в те дни подкапээсэсовском форуме — сессии ВС ЧИАССР, лидер ОК КПСС Завгаев Д. Г. с нескрываемым возмущением заявил, что он не знает такой партии, при этом размахивая, как преступным фактом, объявлением, как он выразился, тайно расклеенным ВДП. Он даже публично зачитал её участникам сессии в полном объёме. Но и это было не всё. Главная услуга была нам оказана тем, что всё изложенное выше было показано по телевидению, а на второй день повторено и передано по радио — конечно, с целью запугать нас. Но то была «палка о двух концах».
О степени серьёзности положения коммунистов свидетельствовали свирепые команды рассерженного лидера руководству МВД, КГБ ЧИАССР и города Грозного: немедленно снять отпечатки пальцев с объявлений, расследовать, кто их расклеил (хотя сам только что зачитывал подпись под объявлением) и привлечь виновных к ответственности. Большей рекламы для своей деятельности мы и желать не могли. Теперь даже те, кто совершенно прохладно отнеслись к появлению ВДП, увидели, что новая партия есть реальность. Митинг состоялся. Состоялся вопреки и благодаря противодействию властей, выставивших милицейские кордоны на площади. К тому времени, из-за частых столкновений с «неформалами», милиция уже привыкла проигрывать в подобных противоборствах, порой и из-за явного сочувствия демократам, так как проблемы, поднимаемые на митингах, были им до боли близки, хотя в абсолютном большинстве случаев у них не хватало духу признать это даже перед самими собой. Почувствовав достаточно настойчивое желание собравшихся провести свой очередной митинг и на сей раз, милиция, в конце концов, заняла позицию свидетеля «нарушения общественного порядка». Были среди них и открыто помогавшие нам, что было вовсе небезопасно. Удивила тогдашняя реакция НФЧИ, попытавшегося представить деятельность ВДП авантюрой и открыто заявившего о своём «монопольном праве» на проведениеамитингов и иную
После объявления же нового политического митинга ВДП, политическое руководство ОК КПСС во главе с идеологом Яндаровым А. и посредством своих тайных апостолов, предприняло активную попытку отговорить нас от его проведения. Правда, параллельно предпринимались и другие меры, как официальное предупреждение через органы милиции об ответственности за возможные последствия несанкционированного массового мероприятия. Упор делался на поиск возможного компромисса между правящей (КПСС) и оппозиционной (ВДП) партиями.
Но единственным компромиссным условием было принятие ВС ЧИАССР Декларации о государственном суверенитете республики. И не формально, а действительно — с последующим переходом к полной государственной независимости. По данному вопросу состоялись даже консультации между представителями правящей партии и неформальных движений. Представители власти особо подчеркнули тот факт, что они встречаются не с одной ВДП, а ещё с «неформалами».
Таким образом, они пытались перенести акцент с конкретной политической силы, каковой уже являлась ВДП, на аморфное неформальное движение. Это была вынужденная тактика «авангарда». В борьбе за декларацию ОК КПСС пытался даже занять позицию «доброго дяди», вроде примиряющего амбициозную ВДП и консервативную власть. «Добрым дядей» выступал третий секретарь обкома, а иногда эту роль исполняли и мои бывшие товарищи, формально оставшиеся таковыми, но уже определившие свой старт к большой карьере. В частности, пытался примирить нас и Л. Абдулаев. С ним этот вопрос обсуждался несколько раз. Мы даже обещали быть активными сторонниками Завгаева и Верховного Совета, если они провозгласят суверенитет и будут отстаивать его. Готовы были даже прекратить свою политическую деятельность. Но у оппонентов не хватало ни духу, ни мудрости. А борьба продолжалась.
Хотя в последующем, когда будет провозглашена независимость Чеченской Республики, пройдут выборы Президента и Парламента ЧР, и часы истории начнут отсчитывать новое время — время чеченской эпохи, так называемая «оппозиция» будет пытаться приписать завгаевскому ВС ЧИАССР заслуги в провозглашении суверенитета, что соответствует действительности лишь формально. ВС ЧИАССР сделал это только после сильного политического давления общественного мнения, но к середине 1990 года Декларация о государственном суверенитете стала для тогдашнего ВС ЧИАССР непреодолимым барьером, о который он споткнулся спустя всего десять месяцев после его провозглашения. Именно неспособность ВС ЧИАССР защитить провозглашённый им же суверенитет и послужила основанием для непримиримой позиции сил национального освобождения и их противостояния ВС после августа 1991 года.
Вся демократическая сущность ВС ЧИАССР сводилась к деятельности так называемой фракции (депутатской группы) «Демократическая инициатива», которая стремилась соответствовать российскому стандарту и модели «социалистического плюрализма». И не больше. Депутаты этой фракции, по сути, копировали и дублировали действия российского ВС, дилетантски ориентируясь на политику Ельцина-Хасбулатова, не помышляя даже выглянуть за рамки российской государственности, — но делали это «смело» (потому что так делали и на Краснопресненской, отвергая Союз ССР), создавая себе имидж демократов и выразителей воли народа, который они называли «советским» или «чечено-ингушским», а то и просто «населением республики». В группу «Демократическая инициатива» входили почти все те, кто после 19 августа прочно станут в оппозицию к ОКЧН и ВДП. Тогда они открыто отвергали выход из России, абсолютно все выступая за децентрализацию союзной власти и укрепление роли России, как независимого государства, наивно полагая, что от их мышиной возни что-либо зависит в судьбе империи. Были и те, кто руководствовался просто глупыми «аргументами»: мол, в руководстве России находится чеченец Хасбулатов и потому необходимо поддерживать российский курс, чтобы не опозорить его. Такова была платформа этой группы и во время выборов президента России: отвергая союзный центр, поддерживали российскую Москву. А ВДП и ИК ОКЧН, отрицавшие и тех, и других, подвергались ожесточённым нападкам со стороны всех газет, радио и телевидения. Как известно, в ЧИАССР, где провалились союзный и российский референдумы, с триумфом прошли выборы президента Ельцина.
Оппоненты ВДП торжествовали победу. Они думали, что народ пошёл за ними. Народ же просто соблазнился демагогией Ельцина, который яростно атаковал ненавистную чеченскому народу компартию. Народ чеченский просто надеялся, что Ельцин разберётся и с мафией Завгаева. Но иллюзии развеялись через месяц-другой: российского лидера заботила лишь Россия. А позиция ВС ЧИАССР относительно Союза или России менялась каждый раз — в зависимости от того, с кем Доку Гапуровичу из двух хозяев приходилось говорить. Ещё одно событие должно быть отмечено, как важное в процессе становления ВДП и динамики роста её влияния на самосознание народа. После учредительного съезда ВДП мы подали в Министерство юстиции ЧИАССР документы на регистрацию своей партии. Но получили отказ. Нас не хотели признавать за политическую партию, отказали в изготовлении печати и штампов. Выход предложил Ваха Ибрагимов, ехавший в Иорданию к родственникам и предложивший изготовить их там. Что и было сделано. Через него же я отправил и письмо к чеченской диаспоре, в котором изложил цели и задачи ВДП и просил оказать посильную помощь. Но и там нам не поверили, то есть не посмели поверить. Их содействие не пошло дальше изготовления штампов и печати. Но и за это спасибо. Иорданские чеченцы предостерегали нас от осложнения отношений с Россией. Просили беречь себя и несли прочую ерунду. Такая их позиция нас лишь разочаровала, но не становила…