Чеченская рапсодия
Шрифт:
— Я бы тоже хотел сходить в дальний поход, — вслед за средним братом спокойно заявил и младший Петрашка. — Разве мы не терские казаки?
— Что это с вами случилось? — Дарган забегал глазами по парням, а потом перекинул взгляд на старшего сына. — Панкрат, не ты опять их подначиваешь?
— Разбаловались они в столицах, вот и захотелось самим характер показать, — решился высказаться тот. — Пора отправлять по университетам, еще нам возни с ними не хватало. Пусть лучше в
— Здесь свежий воздух, привычное с детства питание, вот силушка-то и взыграла, — снимая для каймака пенки с топленого молока, объяснила поведение сыновей Софьюшка и добавила, обращаясь к мужу: — Ты как хочешь, а я против.
— В походе вам делать нечего, — сказал как отрубил Дарган. — Набивайте саквы припасами, будем собирать вас в путь-дорогу.
— Тогда пусть Панкратка возьмет нас в ночной дозор, — пристал как банный лист Петрашка.
— А это уже у него спрашивайте, хотя и на кордоне неспокойно.
— Там спокойствия никогда не было, — передвигая горшки, вздохнула Софьюшка.
— Вот видите, вся семья против вашего участия в стычках, — развел руками Панкрат.
Какое-то время каждый занимался своими делами, потом Захар прошел на середину комнаты и упрямо произнес:
— Мы все равно проберемся на кордон, мы уже договорились друг с другом.
— Что там делать! — вконец возмутился Дарган.
— Потому что мы терские казаки, — последовал жесткий ответ. — Не все же время в науках пребывать, пора и к военному делу приобщиться. У нас на Кавказе и Пушкин с Лермонтовым побывали, и убиенный в Персии Грибоедов.
— А это еще кто такие? — Дарган отложил наточенную шашку в сторону, изображая недоумение, хотя был наслышан о русских грамотных барах.
— Поэты и писатели, батяка, — аж подскочил на месте с подковыркой Петрашка.
Панкрат посмотрел на брата, на сотворенную им дурацкую фигуру, непривычную в здешних местах, и добродушно засмеялся.
— Совсем братья окацапились, уже и театры разыгрывать научились, — затем высказал отцу свою догадку: — Они насмешек станичных малолеток не выдержали, вот и запросились на войну.
— Во-от оно что! Тогда причина серьезная, — насупился глава семейства. — В роду Даргановых трусов отродясь не бывало.
— Дарган, они выбрали другой путь, более цивилизованный, — насторожилась Софьюшка. — Он для большинства казаков не понятен.
— Казаки разбираются во всем, — сотник пристукнул ножнами по полу. — А показать свою удаль для поддержки славы рода Даргановых никогда не поздно. На следующей неделе оба пойдете в отряд к Панкратке,
Видно было, что высказывание Панкрата о насмешках станичников над учеными братьями крепко зацепило старого вояку, больше он не желал слушать никаких доводов. Софьюшке оставалось лишь развести руками.
С этого все и началось.
Панкрат огрел кабардинца плетью и один пошел наметом по направлению к аулу. Привстав в стременах бешено скачущей лошади и не уставая хлестать ее нагайкой по бокам, он ругал себя последними словами за то, что рассказал батяке о насмешках над братьями их станичных сверстников. Если бы не его слова, то они бы сейчас мирно отмеряли версты по просторам великой Российской империи, каждый до своей столицы. Оба в них уже сумели обосноваться. Но все получилось по-другому.
Проводив хорунжего тревожным взглядом, Савелий подал знак патрульной группе и устремился за ним. Дерзкий нрав племянника был знаком ему с детских соплей, он слишком хорошо представлял себе, что тот мог натворить на чужой территории.
А Панкрат и правда не видел ничего вокруг, он торопился исправить допущенную ошибку любой ценой. Лошадь ворвалась на улицу с низенькими саклями и, осаженная всадником, взвилась на дыбы посреди дороги. Казак вращал зрачками, стараясь угадать, в каком из строений жили когда-то его жена Айсет и ее брат, разбойник Муса, но все сакли были похожи одна на другую. Прошло несколько лет с того момента, как он однажды увидел, из какого подворья девушка выбежала к нему на свидание. Мало того, тогда он наблюдал за аулом со стороны одинокой скалы, а теперь ворвался в него со стороны горных хребтов.
Поняв, что если он вломится не в тот дом, то исполнить задуманное вряд ли удастся, Панкрат помчался дальше. Лошадь донесла его до небольшой площади и закрутилась на ней волчком.
Всадник заметил стариков, сидевших у саманной стены, и подскочил к ним.
— Аксакалы, мне нужна сакля Мусы Дарганова, — понимая, что старейшины могут притвориться глухонемыми, сказал он им по-чеченски.
— А кто ты такой? — отозвался седобородый старик в татарской тюбетейке на лысой голове.
— Я Панкрат из казачьего рода Даргановых, — не стал скрывать хорунжий. — Замужем за мной Айсет, младшая сестра Мусы.
— Что тебе нужно от Мусы? — после долгого молчания задал вопрос все тот же аксакал.
Скорее всего, он был главным среди старейшин. Остальные старики искоса и недружелюбно рассматривали всадника, от них несло лишь угрозой.
— Захотел посмотреть на мать моей жены, — едва удерживаясь, чтобы не сорваться на грубости, казак пристукнул ручкой ногайки по луке седла. — На свадьбу не приходила, внуков еще не видала.